окончательно подтянулся Ландышев. – О какой парочке вы говорите? Клиент был один.
– Вы в этом уверены?
– Так же как в том, что меня задержали незаконно. Вы не имеете права вмешиваться в мою личную жизнь!
– Даже если ваша личная жизнь предполагает убийства партнеров?
– Какие убийства?! – вышел наконец из себя Ландышев. – Я не понимаю, о чем вы говорите!
– Значит, вы все-таки хотите ответить на мои вопросы? – спокойно спросил Николаев.
Ландышев покраснел, фыркнул, но промолчал.
– Очень хорошо. Тогда у меня первый вопрос. Что произошло между вами и клиентом в этот вечер?
– Кроме полового акта, ничего! – почти выкрикнул Ландышев.
– Не нервничайте. Вы были знакомы с клиентом до этого вечера?
– Нет. Я его никогда и нигде не встречал.
– А девушку?
– Какую девушку?
– Которая находилась в этой же квартире в то время, как вы совершали половой акт с клиентом.
– Никакой девушки там не было!
– Вы в этом уверены?
– Господи! Как я могу быть не уверенным, если никакой девушки там не было!
Николаев отвернулся к окну.
– Плохо, – произнес он после паузы. – Плохо, что вы не хотите сотрудничать с нами в этом деле. Нам придется задержать вас как главного подозреваемого и, уж извините, остановиться в поисках убийцы исключительно на вашей особе.
– Гражданин следователь, – заметно сбавил тон Ландышев. – Объясните, что вы хотите от меня услышать. Я всего лишь отвечаю на ваши вопросы. Никаких трупов, никакой девушки я там не видел!
– Чтобы убедить в этом суд, вам придется проявить недюжинный талант актера. Хотя я сильно сомневаюсь, что и это переломит решение суда в вашу пользу. Поэтому предлагаю вам, если вы действительно ни в чем не виноваты, рассказать мне подробно – очень подробно – обо всем, что произошло в этот вечер в квартире клиента. Понимаете? Как он себя вел, что говорил, отлучался ли куда-нибудь, какие-то характерные особенности или странности…
Ландышев, щелкая костяшками пальцев, поднял глаза к потолку.
– Я просто не знаю, с чего начать… Вел он себя, конечно, странно. Даже очень странно. Как будто выпил или у него был жар, – все-таки начал Ландышев, и Николаев придвинул к себе листок бумаги. – И я сразу понял, что он не гомосексуалист. Это было понятно еще до полового акта.
Двумя часами позже перечитав написанное, Николаев понял, что Ландышев к гибели этой парочки абсолютно непричастен. С его слов выходило, что дверь ему открыл хозяин квартиры. Он был один. Не ответив на приветствие, он махнул рукой в сторону комнаты, где его потом и обнаружили мертвым.
– Не надо в душ! – упредил он вопрос Ландышева о ванной комнате. – Это не займет много времени, и это не для меня! Да, не надо никаких прелюдий. Лапочка
