верно, господин Меффер.
– Прошу вас, – добродушная улыбка Эрика сбивала с толку и никак не вязалась с образом Атомного Императора, известного Михаилу по статьям и блогам. Хозяин жестом пригласил Михаила сесть в одно из двух кожаных кресел, стоящих посреди гостиной.
– Вы ведь были скрам-мастером второго уровня, не так ли?
– Именно так.
– А приходилось бывать в африканских филиалах?
Михаил, кажется, понял, почему Меффер задал этот вопрос. В 2121 году урановые рудники в Центральной Африке охватили волнения. Рабочие бастовали, и Меффер в условиях Глобальной Нестабильности[11] принял прагматичное решение: рабочие получили надбавки, но вскоре были заменены роботами и уволены.
«Мы не можем позволить себе волочиться в хвосте прогресса. Отрасль диктует, чтобы корпорация шла в ногу со временем и требованиями даже не сегодняшнего, а завтрашнего дня, – говорил Меффер на годовом собрании акционеров. – Роботизация всеобъемлюща и масштабна, и только мы до поры до времени воротили нос от этой необходимой очевидности».
Результаты не заставили себя ждать. Уже в следующем году ОАК добилась впечатляющих прибылей, а в городах близ урановых копей начались протесты, переросшие через три месяца в вооруженные столкновения.
Но всё это было в прошлом. Здесь, сидя в уютном кожаном кресле, дыша кристально чистым воздухом без запаха жжёных покрышек и горящей плоти, посреди роскоши и рядом с сильным мира сего, Михаил почти верил, что воспоминания, вспыхнувшие у него в голове, это – так, пустяк. Лицом к лицу войны не увидать.
Мы ведь избежали ядерной войны. И «Аден» – чем не доказательство, что всё может быть иначе. Города на Земле со временем отстроятся. Люди привыкнут к машинам. Появятся новые профессии, отрасли. Всё будет хорошо…
– Михаил, вы о чём-то задумались?
– Ничего особенного, – Михаил быстро вернулся в реальность, натянуто улыбнулся.
– Кажется, я должен перед вами извиниться. Второй вопрос и сразу про работу. Профессиональная деформация. Думаю, вы должны меня понять… Вы ведь были у нас на хорошем счету – я навел справки… Сменим тему. Немедленно! Вы уже больше недели живете на Марсе. Как вам у нас, то есть, я хотел сказать – здесь?
– Здесь приятно.
– Приятно? Ну да, ну да, – усмехнулся Меффер. Его непринужденность всё больше располагала Михаила.
– Господин Меффер?
– Зовите меня Эрик.
– Эрик, скажите, а вы сами здесь давно?
Михаил не хотел задавать этот вопрос, но сознание отчаянно сбоило. Приходилось выпутываться. Не получалось нащупать нужную тональность и суть разговора. По-прежнему казалось, что разница между ним и собеседником чудовищно велика. К досаде Михаила, Меффера эта проблема не терзала.
– Я здесь почти вечность.
Слово «вечность» Его Атомное Величество сказал без пафоса, как бы констатируя факт своей
Глобальная нестабильность – термин, применяющийся к цепочке политических и социальных катаклизмов, которые разразились на Земле в начале XXII века.
