посмотрел Канну в глаза.
– Сын мой, мы молимся за все миры. Где бы ни прошла нога человека, наша молитва должна пребывать с ним. Люди на Земле такие же, как и мы.
– Вы думаете, они там ещё остались?
– Разумеется.
– Почему же они не прилетают?
– А что по этому поводу говорят те книги, что ты прочёл в библиотеке?
– Они говорят, что на то была воля предков. Но это ведь всё равно не ответ!
Настоятель кивнул.
– Я полагаю Канн, для этого действительно были причины, и причины серьёзные. Мой предок много сотен лет назад видел людей с Земли. Быть может, и ты застанешь конец молчания. А пока что продолжай совершать добро во имя обоих известных миров. И во имя тех, что нам неведомы.
Настоятель поднял руку в ритуальном жесте, и Канн склонил голову. Отдав благословение, настоятель пошёл осматривать другие помещения монастыря, а Канн вернулся к подготовке обряда.
Он принёс специально заготовленные благовония и разложил их перед алтарём в Святилище Последних Слов.
Интересно, что любил читать ДеГамма Альдераан?
Канн сходил в библиотеку и вернулся оттуда с потрёпанной книжкой. На её обложке едва блестели золочёные буквы. Надпись гласила: «20 000 лье под водой». Сидя на полу, Канн листал плотные страницы, освежая в памяти сюжет, написанный предком Верном много килосол назад. Великие предки. Как много выпало на их долю и как мужественно они выходили из самых трудных испытаний. Из книг и рассказов монаха-настоятеля Канну было известно, как предки осваивали космос. Как штурмовали Луну, как строили на орбите Матери-планеты свои станции. Как без страха сотрясали Землю взрывами Царь-бомб и двигались, невзирая на происки тёмных сил, к победе Разума и Света.
Внезапно в храме потемнело. Гигантская дождевая туча укутала монастырь своим пепельным телом. Канн улыбнулся: даже небо готово скорбеть вместе с ним. Значит, сегодня он провожает хорошего человека.
В том, что в течение часа монастырь утонет в тёплом ливне, не было никаких сомнений. Чуть торопливо Канн разложил перед собой чистый лист бумаги, кисти и краски.
Он долго думал, какой символ хочет изобразить на прощание. Древняя и красивая традиция. Она всякий раз заставляла его сердце биться сильнее, ибо верно подобранный символ, согласно поверью, указывал усопшему лучший Путь. Перебрав множество вариантов, Канн остановился на октоторпе, символе странствий лорда Альдераана.
Двоясь и троясь, эхо первого грома пронеслось по внутренним покоям храма. Канн зажег светильники. Он знал, что кораблю оставалось плыть ещё полчаса, и подумал: «Надеюсь, шторм не застанет их врасплох».
Повернувшись к пурпурному занавесу, за которым незримо присутствовал Великий Архитектор, Канн обратился к нему с молитвой:
– Великий Архитектор, я воздаю тебе свою благодарность за сущее, прошедшее и грядущее. Я внимаю твоему Зову и преображаю свою суть изо дня в день. Великий создатель! Прошу тебя в этот
