Отелло – влюбляется в девушку, никому не известную, поэтому назовем ее Дездемона. Подходит? Меня уже сто лет просят написать сценарий, но мне мешает сегрегация. Пусть сыграет он и прославится. Гарри Виллс – не подходит. Паулино побил его. Шарки побил его. Демпси побил Шарки. Карнера его нокаутировал. Что, никто не видел этот удар? Где, черт подери, были мы, Старик? Гарри Греб[34], кстати, умер.
– Мы как раз въезжали в Кейптаун, – сказал Старик. – Тебя еще чем-то забрасывали, и мы не могли понять почему.
– Я помню, – сказала Мама. – Как это вы не заставили его провести сегрегационную линию?
– Я тогда чертовски устал.
– А вид у вас был бодрый, – сказала Мама. – Так что будем делать с этим болтуном?
– Вольем в него стаканчик и посмотрим, что будет.
– Все, молчу, – пообещал я. – Но, клянусь, у меня отличные предчувствия относительно завтрашнего дня.
И кто, вы думаете, в тот момент появился в лагере в обществе двух голых дикарей и благоверного мусульманина коротышки-ружьеносца Чаро? Конечно же, Карл. Он снял широкополую шляпу, и при свете костра лицо его имело желтовато-землистый оттенок.
– Кого-нибудь подстрелили? – спросил он.
– Нет. Но живность там есть. А как ваши дела?
– Ходил по этой проклятой дороге. Разве может пастись куду у дороги, где полно скота, хижин и людей?
На нем лица не было, и я решил, что он заболел. Но от вида убитого горем человека, вошедшего, когда мы вовсю забавлялись, мне стало не по себе.
– Мы ведь тянули жребий, – сказал я.
– Знаю, – горько подтвердил он. – Мы охотились у дороги. Чего тут можно ожидать? Разве там можно увидеть куду?
– Но утром на солончаке вы обязательно убьете куду, – весело произнесла Мама.
Я выпил стакан виски с содовой и услышал, как бы со стороны, свой бодрый голос:
– Нет сомнений – утром на солончаке вас ждет куду.
– Но ведь там охотитесь вы, – удивился Карл.
– Нет. Теперь ваша очередь. Я был сегодня вечером. Будем чередоваться. Такой был уговор. Правда, Старик?
– Чистая правда, – ответил Старик. Мы избегали смотреть друг на друга.
– Выпейте виски с содовой, Карл, – предложила Мама.
– Спасибо.
Мы молча поужинали. Уже в постели я спросил:
– Кто тебя дернул за язык сказать, что завтра он будет охотиться на солонце?
– Даже не знаю. Я совсем не то хотела сказать. Просто перепутала. Давай не будем об этом.
– Я вытянул эту чертову соломину. Мне повезло. Против жребия не идут. Это единственный способ уравнять шансы.
– Не надо больше об этом.
– Мне кажется, Карл нездоров, он сам на себя не похож. Мысль о куду его доконала, и, боюсь, на солонце он может такое натворить, что туда больше ни один зверь не заявится.
– Пожалуйста,
Хемингуэй перечисляет боксеров-тяжеловесов из разных стран, каждый из которых в разное время был чемпионом мира. Из них только Гарри Виллс – темнокожий американец.
