что-нибудь крайне неприличное.
– Не стоит. Хотя… Смотря что ты считаешь крайне неприличным. Очень интересно, – произнес он серьезно, будто зачитал из газеты биржевые сводки. Он даже оторвался от своего телефона.
У меня зубы сводило от его спокойствия. Я взяла чашку с кофе и сделала пару глотков, чтобы успокоиться. И конечно же, поперхнулась. Шальнов спокойно наблюдал, как я кашляю. А потом спросил:
– И все? Это ты считаешь неприличным в высшей мере? – Но телефон он отложил в сторону.
– Послушай, ты так и не ответил на мой вопрос. Где ты набрался этих аристократичных манер? Или для того, чтобы совершать финансовые махинации, этому учатся в первую очередь?
Шальнов и бровью не повел.
– Ты попала в самую точку.
– Выглядишь ты, как совершеннейший гад. Думаю, добродушные и не обремененные светскими манерами бухгалтеры могли, в свое время, наворовать больше тебя.
Теперь настала очередь Шальнова поперхнуться кофе.
– Я же просил тебя больше не затрагивать эту тему. Она уже порядком мне надоела.
– Тебя это раздражает? – обрадовалась я. – Нет, в самом деле, я бы не стала доверять такому скользкому типу, как ты.
– А придется.
– Что?
– Рано утром я уже успел побывать у твоего мужа и вернуть ему пистолет. Он трезв и раскаивается. Я сказал, что вчера ты вызвала такси и уехала к подруге.
– Спасибо, – пробормотала я.
– Кстати, куда тебя отвезти?
– Что? Ах, да… К подруге.
– Только поешь сначала.
– Не могу. Меня гложет чувство вины.
– Ты ни в чем не виновата.
– А тебя это чувство не мучает? – разозлилась я. – Тебе везет.
– Послушай, я не знал, что Роме нельзя пить.
– Ему нельзя крепкое. За все время, что мы жили вместе, он пьет крепкое второй раз… Первый раз он должен был выйти на ночное дежурство, но его сменили за два часа перед сменой… В ту ночь был убит его напарник. На его месте мог быть Рома… Он пытался вызвать сатану и призвать его к ответу… – Я тряхнула головой. – И я понять не могу, что такого случилось, когда он увидел тебя.
– А тебе не приходила в голову мысль, что Рома просто иногда напивается вдребезги? Чтобы снять напряжение.
– А ты просто попался под горячую руку? – усмехнулась я. – Ловко у тебя получается.
На лице у Шальнова заходили желваки.
– Можешь вернуться к мужу и простить его. Он никогда больше не прикоснется к крепким спиртным напиткам, даже если на спецоперации уложат весь взвод его друзей. Эта ситуация вас еще больше сблизит и через несколько лет вы будете со смехом рассказывать о ней своим детям и внукам.
– Да пошел ты!
– Я в своем доме! – повысил голос Шальнов.
– Боюсь, он только на четверть твой, потому что ты – ворюга!
– Да
