Тайной Знания и за высокую, очень высокую плату.
Учёный внимательно смотрел на любимый массивный дубовый стол. Этот стол он смастерил сам. Как сам смастерил и хитроумнейшую потайную дверь в заветную комнату в подвале, где хранил баночки с животворящими порошками, сосуды с эликсирами жизни и, наконец, склянку с Живой водой. Эта склянка была уже наполнена достаточным объёмом и ждала применения. Чертежи стола и двери он взял из брошюры, которую подарил ему Ньютон. Ему она досталась от странного человека, который называл себя масоном и был осколком разогнанного Ордена тамплиеров. Да, в истории человечества идеи богоизбранничества, сверхчеловека снова и снова возрождаются из пепла сгоревших судеб непростых людей, древних сверхчеловеков. Исаак намекнул Якову о появляющихся по Европе масонских ложах, но тот вежливо заметил ученому, что «вольных каменщиков» он разумеет как истинно вольных, рассматривает их как единичных, изолированных алхимиков и философов и не приемлет в этих вопросах объединений, тем более с политическими целями. Ньютону понравились тогда слова Брюса: «Свой Дар каждый мистик должен взращивать сам, долгими годами, упорным трудом, в тихом уединении, вслушиваясь в себя и вглядываясь в Природу». Сказал, помнится, тогда Исаак: «Вы, уважаемый Яков, правы. И должен заметить вам по сему поводу, что, несмотря на то, что твой царь Пётр – великий государь, он не годится по причине своей горячности в эзотерики, и посвящать его в наши разговоры с тобой не следует».
Яков Вилимович сел на высокий табурет возле стола, отложил трубку, подвинул к себе кальян, подаренный ему одним персидским купцом. Растворы он опять же готовил сам, по своему рецепту. Любимые были названы им «Всевидящее око», «Сон Агриппы» и «Грёзы звездочёта». Он давно поменял для себя время суток, и скоро он отправится поспать. Заправил кальян «Грёзами», затянулся несколько раз и принялся рассматривать свой стол. Это рассеянное рассматривание тоже стало традицией последнего времени. Мозаичное покрытие из чёрной и белой плитки должно было символизировать свет и тьму. Были в мозаике и череп с двумя костями, и циркуль, и кирочка, и угольник. Были и другие символы Мастера. Но главное – форма стола: неправильный шестиугольник, напоминающий форму гроба. Множество пузатых бутылей тёмного стекла, колбы, пробирки. Некоторые сосуды соединены трубками. Ступы и пестики, ушаты и кадки, перегонный куб. Вытяжное устройство над столом и светильник затянуты паутиной. Всюду пыль.
«Нужно прибраться», – вымолвил граф. Он уже более месяца не ставил опыты. Протирая шерстяной тряпицей, он неспешно убрал в шкафы песочные часы, чернильный прибор, тетрадь и всю посуду. Бережно повесил на крючок кожаный фартук, судя по пятнам, «видавший виды». Снова сел на высокий стул и затянулся несколько раз. Кальян со стола он убирать не стал. «Грёзы» немного подняли настроение. Эх, как весело в этих колбах и колбочках кипели и булькали разноцветные жидкости, как кипели и булькали его надежды! Надежды жить
