То, что Её, тот знает код или узнает…»
– И что у вас, Джеймс Гордон, из того её?
– Три карты! Три странные карты Якова Брюса! Я бы не затеял Игры, не будь карт! И она ясно дала понять: её именно эти карты интересуют.
– Успокойтесь и скажите, откуда у вас эти карты. Почему Якова Брюса? – В голосе Глеба была всё же ирония.
– Они передаются по наследству со словами «Тем двум дамам, что придут за ними. И покажут точно такие же три карты». Эх, если бы я сам мог отправиться в Карлсбад. – С этими словами он достал из кармана серебряный портсигар старинной работы с вензелем «Я.Б.», переплетённый изящным узором.
Всеволожский раскрыл портсигар, достал карты, осторожно покрутил в руках.
– Две дамы червей и семёрка бубей. Символы бубей и червей дополнены… и ещё значки какие-то, – говорил Глеб задумчиво, – буби напоминают стрелку компаса, хотя вот… на концах, тут в углу «ласточкин хвост» изображён. А черви вот тут, в левом углу, стекают каплями крови, а тут белые капли – то ли дождя, то ли росы. И цифры, знаки расположены не случайно. Я с удовольствием поработаю с этим Кодом. – Он потёр ладони в предвкушении увлекательной игры.
– Почему вы сравнили капли с росой? – спросил Джеймс. – Редкая аналогия.
– Брюс – великий алхимик. А у них роса, ртуть и сера – важнейшие компоненты Великого Делания, – ответил Глеб.
– Молодец! Уже расшифровываете. Но мне следует посвятить вас в ещё одну историю, – важно сказал Наблюдатель.
– Ещё? Ещё одна дама? – шутя спросил гость.
Джеймс Гордон почему-то вздрогнул и медленно проговорил:
– А ведь вправду вы обладаете невероятной интуицией. Но про вторую даму я умолчу. Это лишь мои «жидкие» догадки или, точнее, предположения, версии. Нет, история иная. Давайте прежде осушим по стаканчику скотча, выкурим по сигаре и помолчим. Передохнём.
Через десять минут Гордон бодрым, торжественным тоном начал:
– Вы становитесь членом нашей Структуры. Ваш дядя называет её по старинке Орденом, я – Ложей, молодёжь наша – Матрицей. Не важно. После публикации «Игры в бисер» Структура не такая уже тайная, но тщательно закрытая, доступа к ней нет. И хитроумно организована! Итак, после двух мировых войн, нанёсших гигантский ущерб духовности человека и оставивших неизлечимые раны (даже бреши) в высококультурном слое, Игра перестала ставить перед собой цели влияния во внутригосударственных и межгосударственных сферах. Мы – вне политики и экономики!
– А так может быть? – искренне не мог поверить Глеб Сергеевич, работая в международных отношениях много лет.
Лицо Наблюдателя стало острым, надменным и даже немного злым. Лицом Постороннего.
– Вы, Всеволожский, как относитесь, ну, например, к Государственной Думе нашей? Что-то способна она решать?
Глеб не любил остроты в разговорах и спасался всегда юмором.
– Вы же сами и ответили:
