Тебе-то хорошо: живёшь в своём мире сочинённом, но окружающие шибко удивляются. Бывают недовольные. Тобой, эгоцентриком эдаким. И почему, главное, зачем, всё сводить к сексу? На сеансах этих своих всё целятся в эту точку. Глеб не стал давать себе раздражиться далее, хотя и подумал «Покопаться бы в вашей биографии, особенно когда вы, доктор Фрейд, были отроком прыщавым, “со взором горящим”, онанистом, быть может, неистовым». Настроение быстро сменилось, когда Глеб вспомнил пародию на одного советского поэта, густо мешавшего лирику с пафосом труда русских плечистых и грудастых женщин: «Бываю на Тамбовщине, бываю на Смоленщине, а думаю… о женщине». Да… нет «пленительной ясности».
Бессознательное подарило Всеволожскому такой сон. Будто он в клубе, на дне своего рождения. Одна из двух клубных дам, Нелли Аркадьевна, сидит у него на коленях, жарко дышит ему в ухо… Говорит о Праге… Запах духов неприятен, приторно сладкий. Уголками глаз Глеб видит её чересчур пухлые губы, ярко накрашенные помадой цвета граната. Женщина шепчет: «Привези, Гл-ебуля, гранатовые серьги из Праги… чешский знаменитый гранат… в виде капель… капли крови… хочу… очень хочу Глебуля!» Другая дама, Жанна Максимовна, тоже весьма «подшофе» раскладывает фишки на плечах Арнольда Вениаминовича, самого удачливого игрока в рулетку в Клубе, и, обернувшись в сторону Всеволожского, тоже начинает стенать: «И я хочу… Жить хочу!» Затем обе дамы в унисон: «Жить! Жить!» И капли гранатового цвета текут из уголков губ и глаз.
– 6 —
Глеб Сергеевич проснулся в четыре утра. Когда сны, точнее какой-то сон, был необычным и запоминался к пробуждению, Всеволожский сразу, ещё лежа в кровати, пытался его растолковать, уловить подсознательные смыслы и знаки. «Что главное? Да, цвет крови… или вот “Жить!”… Кто в опасности? Кто-то может умереть?»
Он принял холодный душ, выпил полстакана воды с лимоном, надел спортивный костюм, новенькие белые кроссовки и направился на пробежку. Ноги сами несли в сторону гостевой парковки. Не раздумывая, он сел в машину. «Зря я взял слабенькую машину. Китаец ведь говорил… И доктор Йозеф. Ладно, поехали! Жизнь – игра!»
Всеволожский ехал по ориентировке, что дал ему Чхаэ. Вот поворот на гору, а вот видна башня старого замка. Крутой подъём, не вскарабкается машинка. Но вот небольшой «карман». «Оставлю машину и поднимусь пешком».
Наконец появился забор. Плотный, высокий. Ничего невозможно разглядеть. Но если обойти и взобраться на тот пригорок слева от забора? Он так и сделал. От пригорка резко вниз убегал горный ручей и уходил под забор. Вековой платан, ракиты и акации хорошо скрывали разведчика, а он мог наконец обозреть территорию.
Сразу за забором, в том месте, куда под него убегал ручей-озеро. Вся усадьба в плане напоминала вытянутый шестиугольник. Вот ворота. У ворот запаркован серый мощный «Range Rover Sport». Виден лишь левый боковой фасад старого полуразвалившегося замка. Брусчатка, лужайки, деревья, резкие кусты. Примечательны лишь два момента. Первый: строение, то есть замок состоит как бы из двух соприкасающихся
