если бы я был не я, а простой какой мужик, ты бы меня любила?
– Да! – упрямо выпячивала подбородок Федора.
– Ну и дура! Человек должен стремиться на вершину!
– Нет, в гармонию! – не сдавалась бабка.
Дед Ефим вторил ей на гармони. Жители деревни прятались в погреба.
Сеанс
Он живет счастливо и давно,
По выходным ходит с супругой в кино,
И вот, когда свет в зале гаснет,
Экран вспыхивает страстью,
Властью, подвигом, трагедией, апокалипсисом
Всем тем, что зрителю нравится,
Его накрывает прострация.
Со стороны он, кажется, увлечен
По щекам соленые слезы,
Сбегая в попкорн,
Превращаются в грезы
Наяву
НаегоявУ.
Ояябу!
В них он такой же, нелепый, нескладный,
Окормляет удава небесной манной
На устах удава манна становится манией
И манит, заманивает, переманивает
Хватает и переваривает.
В удаве тепло, тихо и пусто,
Идеальное место представлять, будто
Сидишь в кинотеатре рядом с женой,
Запиваешь слезой попкорн, главный герой.
В удавьих глазах отражение переваренных жизней,
Некто пока не вошел, кто-то еще не вышел,
Тело его хранит отпечатки колес,
Возможно, сансара,
А, может, и мусоровоз.
Демон с тысячей лиц
– Смотри… Смотри внимательно… Которое из них?
Свистящий ледяной шепот, проникая до самого сердца, сдавливал стылой рукой, не оставлял возможности дышать, и Сергей Борисович просыпался, глотая беспомощным ртом снулый комнатный воздух. Пока не осознавал, что это всего лишь старый кошмар, преследующий его с детства.
В летнем лагере одиннадцатилетний Сережа услышал историю о демоне с тысячей лиц. Ее рассказал после отбоя страшным загробным голосом мальчик Вася. На следующий день Вася из лагеря исчез. Вожатые сказали, его увез отец, какие-то срочные обстоятельства, но дети были уверены, Васю забрал демон. Почему? Ну, это же очевидно. Следует держать язык за зубами.
– Он ищет. Он всегда ищет. И находит. Ему это не сложно. Он чувствует, когда вокруг тебя тьма. Когда ты сам тьма. Ведь рано или поздно каждый из нас становится тьмой.
Сережа вырос, перестал спать с включенным светом и верить в детские страшилки. Но демон с тысячей лиц, словно в насмешку, продолжал являться во сне, парализуя иррациональным ужасом. – В его лицах ты разглядишь свое. Тогда он и заберет тебя.
***
