с затылка розовый бантик и причесалась.
– А с тобой-то что? Я видела, как ты расплакалась за столом.
– Ничего. Ты же знаешь, я не могу много пить. Наверное, тут слишком влажно. – Я уже полностью успокоилась.
Мы вернулись к столику вдвоем. Питер с пулеметной скоростью рассказывал Лену о разных способах делать автопортреты: используя отражение в зеркале, кнопку автоспуска, которая позволяет установить камеру и затем быстро занять нужное положение перед объективом, а еще с помощью спуска на длинном кабеле или воздушного спуска с грушей. Лен вставлял замечания о правильной фокусировке изображения, но через несколько минут после того, как я снова заняла свое кресло, бросил на меня выразительный взгляд, как бы говоря, что он разочарован моим выбором. И как ни в чем не бывало вернулся к разговору с Питером.
Что он имел в виду? Я смотрела то на одного, то на другого. Не переставая говорить, Питер мне улыбнулся, нежно, но как-то отстраненно, а потом я, кажется, поняла. Он воспринимал меня как сценическую бутафорию: я была для него бессловесным аксессуаром, двухмерным предметом. Он меня не игнорировал, как мне, вероятно, казалось (а иначе чем еще объяснить мое смехотворное бегство в туалет?), а зависел от меня! И Лен посмотрел на меня с таким выражением, потому что подумал, будто я намеренно пытаюсь держаться в тени, стараюсь казаться невидимой, а если это так, то, значит, мои отношения с Питером гораздо серьезнее, чем я их описала. Лен никогда никого не склонял к браку, особенно тех, кто ему нравился. Но мою ситуацию он не понял, он ее неверно интерпретировал.
Внезапно меня вновь охватила паника. Я схватилась за край столика. Квадратное помещение бара с его стянутыми тесьмой шторами, толстым ковровым покрытием и хрустальными канделябрами таило в себе нечто неприятное: в шепчущем воздухе витала мягкая угроза. «Держись! – приказала я себе. – Не двигайся». Я украдкой бросала взгляд на двери и окна, мысленно измеряя расстояния. Надо отсюда выбираться.
Освещение замигало, и один из официантов объявил: «Время, джентльмены!» Раздалось шарканье ножек отодвигаемых кресел.
Мы спустились на лифте вниз. Едва мы вышли из кабины, как Лен предложил:
– Еще рано, давайте зайдем ко мне, выпьем по одной. Заодно покажу мой телеконвертер.
– Отлично. Я с радостью! – отозвался Питер.
Пройдя через стеклянные двери, я взяла Питера под руку, и мы пошли вперед. Эйнсли завладела Леном и шла с ним позади нас на приличном расстоянии. На улице было прохладнее, дул легкий ветерок. Я отпустила руку Питера и побежала.
9
Я бежала по темному тротуару. Прошла минута, прежде чем я с удивлением заметила, что мои ноги перешли с шага на бег, и недоумевала, как это произошло, но не остановилась.
Остальные были так поражены, что на мгновение потеряли дар речи. Потом Питер крикнул мне вслед:
– Мэриен! Куда это, черт возьми, ты собралась?
В его голосе послышалась ярость: и это был непростительный
