с образованием, – все это Люда мне расскажет позже, во второй мой приезд, а тогда по горячим следам недавнего развода дочери она так замечательно охарактеризует зятя:
– Он только сверху черный, а внутри он фашист.
Ольга родит сына, Олдена, и Люда прилетит из Ленинграда помочь дочке.
Зять, тогда еще не бывший, увлекался всякими предметами воинских отличий, погонами, эмблемами, оружием. У него даже был пистолет. Вот русская теща и задумалась, что можно подарить зятю-американцу, если в их Америке всё есть. И придумала. Взяла с работы противогаз для подарка зятю. Потом документы оформила, визу получила, уложила противогаз в чемодан, пришла на контроль в аэропорту.
– Это что у вас такое? – спросили ее таможенники, с удивлением разглядывая странное невиданное изображение, появившееся на экране. Люда тоже наклонилась, старательно разглядывая, что же могло их заинтересовать в ее чемодане.
– А, это…, – небрежно сказала она им. – Это противогаз.
– Да, противогаз, – повторила она на их недоуменные взгляды.
– Зоя, а что я еще скажу? Не могу же им объяснить, что везу противогаз в подарок зятю. Пусть уж думают, что хотят.
Нужно себе представить, как я хохотала, слушая эту историю. Самым загадочным образом женщина зачем-то тащит в чужую страну противогаз.
– Потом, когда я прошла контроль, – продолжала свой рассказ Люда, подождав, когда я закончу хохотать, – ко мне подошли еще раз двое, и проверили документы. Я тогда думала, что это из-за того, что виза кончалась у меня, а теперь я думаю, что проверяли меня из-за противогаза.
Приехала Люда к дочке на три месяца, а осталась надолго. Зять попался плохой, скандальный, драчливый, ложась спать, прятал пистолет под подушку, Ольга его боялась, и в один прекрасный день они сбежали тайком. Сейчас они переживали, что зять их найдет и захочет забрать сына, не потому, что он ему нужен, а чтобы досадить Ольге. Все права были у него, он был гражданин штатов, а Ольга тогда имела только грин-карт.
3 февраля. Вчера вечером Иван в сумерках гладил толстенного полосатого кота, фет-боя (жирный мальчик, так было написано на его ошейнике), и звал с собой, – come here, come here.
– Что ты сказал? – переспросила я, не поняв английской речи внука.
– Ну, он же не понимает по-русски, – ответил внук.
15 февраля. Позавчера вернулась из Индианаполиса, впечатлений полно, попробую описать.
Сережка привез меня в аэропорт, мы подали документы на регистрацию, и женщина в синей форме стала мне быстро что-то объяснять, посреди разговора подняла на меня глаза, резко замолчала, а потом вдруг спросила:
– Do you speak English?
Представляю, какой у меня был тупой вид, что она поняла, что я не говорю.
– Она нет, но я все понимаю, продолжайте, – вмешался Сережка
Перелет
