всем присутствующим. Я почувствовала себя Дашей, с одной целью – сбежать.
Стул упал, когда я встала. Тишина разорвалась громким гулом, и некоторые вздрогнули.
Я смотрю на дверь из столовой, сердце заметалось, оно надеялось, что сможет сбежать, если не смогу я.
Но я попытаюсь.
Сорваться с места было самое простое, а не упасть на трясущихся ногах сложнее. Я понимала, что, если сейчас не выбегу на улицу и не найду выход с территории школы, мне не жить.
– Марк, держи её, – голос директрисы вломился в мозг, за ним хлюпанья резиновой подошвы с кроссовок Марка, преследующего меня.
Ступеньки меня замедляют, невысокие каблуки стучат громко, как и сердце. Должна бежать, в противном случае смерть, или что хуже – пытки за мой поступок.
Способна ли я бежать быстрее? Нет, потому что я поскальзываюсь на ступеньки, что на первом этаже и, размахивая руками, пытаясь схватиться за воздух, падаю на спину и забываю, как кислород до этого поступал в меня.
Марк подбегает, его взгляд взволнован, я точно могу сказать, что он испытывает за меня переживание.
Он на корточках рядом со мной, я слежу за чёрными точками перед глазами, разрываясь в боли по всему телу.
– Что ты наделала? Дура, – закричал он, начиная аккуратно поднимать меня с пола и усаживать на ступеньку.
Хочу сказать ему, почему я так сделала, но говорить не могу, для этого нужно вдохнуть побольше воздуха. Да и сам должен понимать – зачем.
– Я мог бы посчитать твоим наказанием, твою боль. Но не могу.
Марк садится рядом со мной. Он не дышит тяжело, немного пробежаться для него ничего не значит.
– Я не могу так жить, – прохрипела я и сразу почувствовала на руках мокрые капли. Я заплакала, и от боли, и от обиды, и от самого главного – от страха.
– Так говорит каждая. Льёт слёзы, которые терпеть не могут мужчины, и потом счастливо выходит замуж.
– Или умирает, если не может перестать плакать?
– Ты глупая, но бываешь и умной. За тобой следят больше, чем за другими. В тебе много возражений по поводу наших методов. Задумайся.
Марк потихоньку поднял меня и повёл в мою комнату. Я думала, что он может быть добрым, но, зайдя в комнату, потирая пальцами места, что сильнее всего болели, я осознала, как ошиблась.
Парень вытянул из-под моей кровати верёвку и посмотрел на меня.
– Ложись на кровать.
– В смысле? – я громко пискнула, парня перекосило.
– Ложись на кровать, – отрешённо повторил он.
Марк поглаживал толстую, плетёную верёвку. От сильного сердцебиения мозг переставал работать. Кажется, я снова готова сбежать. Но выход закрывает парень, смотрящий то на меня, то на кровать.
– Привяжешь меня?
– Убегая от меня, нужно понимать, что я быстрее, – зоркий взгляд остановился на моих глазах. Глаз цвета тёмной вишни потемнел, а на голубом, от солнца, блестела пятиконечная звезда, по ободку расширенного зрачка.
