привыкнуть, что жизнями так невозмутимо распоряжались, не могла.
Я только встала, как бородатый повёл девушек в дом. Я пошла за ними – медлить нельзя, иначе снова будет наказание. Я волочила ноги, я чувствую их, но ещё не так хорошо, чтобы идти быстро. Холод почти сделал меня инвалидом.
– Ангелина, – рядом со мной молодая учительница, она не отходит от меня всю дорогу к дому.
На моих щеках слёзы, но теперь я не могу выдать их за капли воды.
Не могу кусать губы из-за непрекращающейся в них дрожи. Не получается сфокусировать взгляд – большое напряжение придаёт боль в голове.
Неужели, когда-то было равноправие? И такого не происходило? Просто не верится.
Женщины-учителя лучшие из нашей страны, поэтому их мужья позволили им работать. Ну, всё это не для их жён, а для других мужчин, что смогут поблагодарить, как только им отдадут молоденьких девушек, которые умеют лишь прислуживать.
– Да? – правильно ответила? Я не поздоровалась лично с ней, это тоже считает за проступок?
Я понимаю, что они ненавидят нас, но можно было бы рассказать правила.
– После холодного душа попей горячего чая. Так твоё горло не будет болеть в последующие дни.
Она неторопливо отошла от меня, вставая к двум похожим друг на друга женщинам.
Я смогла немного выдохнуть, когда поняла, что не все в этом месте плохие. Но пока что на первом месте у меня только один человек: парень с разными глазами, подобными ангелу и демону, на одном лице.
Нас посадили в столовой на дубовые стулья, которые придавали ягодицам дискомфорт. Три девушки одного роста, в белой форме и с сеточками на головах, поставили перед каждой ученицей тарелку с кашей и булкой с размазанным маслом.
Преподаватели сели во главе стола. Орлы, следящие за добычей.
Болтать при приёме пищи нельзя, все это знают, но девушка рядом со мной начала шёпотом интересоваться, что со мной произошло и, вместо обеда, она пошла с Марком узнавать, что со мной было.
Девять девушек попали в красивую тюрьму. Сколько выйдут отсюда живыми и здоровыми – неизвестно.
Марк вернулся с девушкой, когда все доели. Её трясло, она посмотрела на меня и её губы задрожали сильнее – девушка начала плакать.
Каша была вкусной, несмотря на то, что дома я такое не ела. Может, так показалось из-за голода.
Тёплый чай и вправду слегка помог, но горло продолжало саднить.
Нас повели за одеждой, в это время мы могли пошептаться, и я узнала, как зовут преподавателей. Учителя представлялись, когда я стояла под ледяной водой, смотря на мучителя через пелену воды.
– Две одинаковые, они двойняшки. У той, что зелёные серьги, и такое же платье – Марьяна. А вторая, её сестра – Дона.
– Директриса? – шепнула я на ухо Лизе.
– Татьяна. Она сказала, так её и называть.
Около моего другого бока показалась Майли, пришлось поднять
