кричу, вкладывая в это всю свою боль и обиду. У меня уже нет слез, глаза текут, но я все еще не могу успокоиться. Моя жизнь полетела в пропасть…
Вырвавшись из маминых объятий, я побежала в комнату и остановилась на пороге, тут негде спрятаться, все напоминает о нем, даже моя одежда пропахла его запахом. Каждую секунду я повторяю себе, что это ложь, розыгрыш и сейчас мне позвонит Джонс и скажет, что все хорошо. Но нет, он не звонит и больше не позвонит… никогда…
Я его потеряла. А вместе с ним потеряла часть меня, он забрал с собой в могилу ту хорошую часть меня, что умела улыбаться. Теперь меня нет. Будто в груди пробили огромную дыру. Будто все в груди оборвалось и полетело в пропасть. И как теперь жить дальше? Почему стало так больно? Раненая душа кричит от боли немым, оглушительным криком.
Все забыть. Открыть окна. Вынести все из комнаты. Ветер продует ее. Заберет с собой все счастливые и в то же время такие болезненные воспоминания.
Будешь видеть лишь пустоту, искать по всем углам и не найдешь себя. Научиться жить. Заново. Заново отрастить оборванные крылья и научиться летать.
Глава 7
Ночь. Так невыносимо лежать. Дыра пожирает тебя. Руки чешутся. Я встала и начала нарезать круги по комнате. Мама и папа уже спят. Тишина. От безысходности я забилась в угол, прислонилась к стене, затем медленно заскользила вниз, пока не села на пол, обхватив колени руками. Слезы снова начали скатываться по щекам. Отчаянье постепенно начало переходить в ненависть.
Я ненавижу себя, ненавижу свой день рождения. Ненавижу жизнь.
Я встала и села на подоконник, открыв окно. Прохладный ночной воздух сразу заключил в свои объятия, развевая нежно волосы. От прохлады становится немного легче. На улице тишина, ни единой души, ни единого звука. Как это раздражает и в то же время успокаивает.
Самое страшное в этом проклятом мире – сидеть одиноко в пустой до боли комнате, пока твои раны на сердце невидимо кровоточат.
Через месяц мы должны были отмечать год нашего знакомства. Мы строили планы на этот день и были счастливы, а теперь я сижу и старательно пытаюсь стереть из памяти этот день. Ненавижу, ненавижу, ненавижу. Одно слово колышется в моем мозгу.
Почему нереально стереть память? Почему она заставляет нас терзаться невидимой, но такой ощутимой болью потери? Кажется, я могу пощупать горе подушечками пальцев, ощущая его неровности и холод. Оно укутывает меня в свои темные объятия и колется невидимыми иголками, как у ежа.
Я помню тот день. Лето, жара, но в библиотеке, в которую мне пришлось зайти, было не так жарко, и я решила остаться там подольше. Прежде я никогда не заходила сюда, не знаю почему, но сегодня отец попросил меня сдать его книги и взять новые. Он был фанатом бумажных книг, и его уже очень хорошо знала библиотекарь.
Выполнив поручение, я решила побродить еще между рядами книг, чтобы наконец-то и себе выбрать что-то
