посмотрела на Марка. Он бухнулся на колени, сложил руки в молитвенной просьбе. Особой злости на него я не чувствовала, скорее, на себя. Художник мне понравился, с ним было легко и интересно:
– Ладно. Вставай, Марк Одинцов, в тебе погиб талантливый актер.
Он ловко вскочил на ноги:
– Может, еще не погиб, какие мои годы! Только одно условие: ты – моя муза.
Водитель натирал дверцу лимузина с таким усердием, казалось, он протрет в ней дырку. Рыжий охранник Костя, непривычно молчаливый, стоял на входе в строевой стойке. Воздух пропитан напряженностью. Не оставалось никаких сомнений: Хозяин вернулся домой. Во время прогулки я внушала себе: если Еленский будет резок или хамоват, я в любой момент смогу отказаться от места и уехать. Переберусь к сестре, буду по возможности приносить пользу их неустойчивому семейному бизнесу, зычно зазывать туристов в таверну отведать осьминога утреннего улова, ловить сетью рыбу или сушить перьевые подушки из гостевых комнат под ярким греческим солнцем. Да мало ли чего. Вот только уезжать отсюда мне совсем не хотелось.
Войдя в дом, я сразу наткнулась на дворецкого, словно он поджидал меня. Ноздри приятно щекотал аромат выпечки и пряностей, не иначе Мария Ивановна для своего любимца расстаралась.
– Мадмуазель, Евгений Петрович ждет вас в кабинете. Я провожу, – мне почудилось или в голосе дворецкого прозвучало неодобрение, потому что я заставила господина Еленского ждать – непростительно с моей стороны.
Я взялась за перила лестницы, чтобы подняться в комнату и привести себя в порядок. Не могу же я в таком виде предстать перед работодателем.
– Я зайду к Евгению Петровичу через десять минут, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.
Мою спину буравил недружелюбный взгляд: «Да кто она такая, что заставляет хозяина ждать?» – и я крепче ухватилась за перила, чтобы не оступиться.
Через десять минут я готова. Знакомство, дубль два. Белый верх – черный низ. Низкий каблук. Массивная оправа на носу. Волосы в пучке на затылке. Папка. Дворецкий проводил меня до кабинета и оставил у закрытой двери. Постучалась – в ответ тишина. Ни шороха за дверью. В конце концов, меня приглашали. Я решительно взялась за кованую ручку и открыла дубовую дверь. Массивные книжные шкафы с книгами в кожаных переплетах возвышались до потолка. На стенах застыли оскаленные морды мертвых зверей. Бойкое воображение тут же нарисовало живописную картинку: охотник-феодал безжалостно преследует свою жертву, настигает, а потом беспощадно добивает. Его костюм обагряет кровь неповинного животного. Брр! Я отвернулась. Камин со старинными часами. Напольные вазы. Кресла и диван обиты мягкой темно-фиолетовой тканью. Ощущение роскоши и достатка. На другой стене картина, кажется, пейзаж. Я подошла ближе, но от волнения ничего не могла разобрать. Все краски слились в одно зелено-желтое пятно абстракционизма. Да, я разволновалась: как убедить Еленского разрешить мне остаться в особняке и доверить образование любимой
