всё только пугали россказнями, а кур у нас всё равно больше не осталось…
– Корову задерут, – вздохнул Барсук.
Или кого-нибудь из них.
– Нечего время терять, – решил дед. – Не маленькая уже. Сама дров наломала, сама пусть и разбирает. Иди сюда, – резко сказал он, протянул руку, прижал Дару к груди. – Как науку свою колдовскую выучишь или чего там тебя ждёт в избушке Златы, так назад ворочайся.
Дара не вырвалась, но обнять деда в ответ не смогла.
Рассвело. Пора было отправляться в путь.
– Я тебя провожу, – сказал Барсук.
Вместе они дошли до конца запруды.
– Ты не держи на меня зла, Дара, – попросил дед. – Оберегал я тебя от колдовства, покуда мог, да только ты уже взрослая и сама хозяйка своей судьбе. Видимо, суждено тебе найти избушку Златы. Твоя мать предвидела, что так случится. Она сразу меня предупредила, что ты вроде как до рождения ещё лешему обещана в услужение. Я не хотел в это верить, оберегал тебя, но…
– Как думаешь, она там? – нерешительно спросила Дара.
Дед пожал плечами:
– Кто знает? Думаю, вернись Чернава в Великий лес, то пришла бы тебя навестить.
Они обнялись. Дед крепко поцеловал внучку в щёку своими сухими губами, она прижалась к нему напоследок.
– Я люблю тебя.
Дара не плакала, покидая дом. Дочка мельника и ведьмы держала спину ровно и ступала прямо. Шла через поле, ни разу не обернувшись, даже не посмотрела в сторону полевика, наблюдавшего за ней из зарослей.
Вдалеке над землёй реял сокол в поисках добычи. Она заметила его и необъяснимым образом почувствовала, что это был не Милош. Дара стиснула зубы и пошла дальше. С каждым шагом обида в груди разрасталась. Её жгла злость сразу на всех: на рдзенца за его игры, на водяного за советы, на Тавруя за помощь, на Весю за предательство, на Барсука за то, что выгнал из дома. И больше всего на Великий лес за то, что он владел её жизнью.
Тропа уводила её прочь от дома и прошлой жизни.
Всё ближе становилась опушка, тень от высоких сосен кралась Даре навстречу, а надежда отступала всё дальше. Она не знала, когда вернётся. Она не знала, увидит ли когда-нибудь снова деда, обнимет ли сестру.
Когда Дара почти достигла деревьев, её догнал знакомый голос.
– Да-ара-а-а!
Сестра бежала следом. Она тяжело дышала, лицо её впервые за эти дни порозовело.
– Погоди, – она остановилась в трёх шагах от сестры.
Дара молчала, ждала.
Веся отдышалась, подошла ближе и неожиданно заключила её в объятия. Дара оцепенела на мгновение и обхватила сестру, прижимая к себе.
– Прости, – вырвалось у неё, на этот раз почти от чистого сердца. – Я не хотела причинить тебе боль, лишь оградить от беды.
Веся молча поглаживала её по спине.
Время шло, но никто не спешил расставаться. Наконец Веся отпрянула, посмотрела Даре в глаза, провела пальцами по её заплаканным щекам, утирая слёзы.
