и разлетелись в разные стороны, а Дара даже с места сдвинуться не смогла.
Она закрыла руками личико, чтобы не видеть страшной звериной морды. А медведь наклонился над ней низко-низко, так, что она почувствовала его шумное дыхание и мокрый нос на собственной коже.
– Не ешь меня, мишка, – пискнула Дара.
А медведь вдруг лизнул её и загудел, зарычал так чудно, что походило это больше на смех. Дара с опасением распахнула глаза и увидела над собой огромную звериную морду. Жёлтые глаза смотрели насмешливо, но не зло. И были они такими странными, такими необычными, что Дара сразу догадалась, что предстал перед ней в зверином облике сам Хозяин леса.
– Ой, – только и произнесла она.
А медведь вновь засмеялся утробно, отпустил её и пошёл неторопливо к деревьям. Кто-то из деревенских девчонок видел, как зверь обошёлся с Дарой, и с тех пор её стали бояться ещё больше, и когда по весне медведь-шатун задрал мужика из Заречья, в этом тоже обвинили Дару.
Дочку ведьмы лес не трогал, хотя держался в стороне.
Дара не раз замечала, как старая коряга мигала в сумраке леса жёлтыми глазами, как порой дерево медленно, будто качаясь на ветру, передвигалось с места на место. Другим то было неприметно, но Дара чувствовала, что леший наблюдал за ней и незаметно отгонял прочь диких зверей, подсказывал верную тропу или куст, за которым скрывался самый большой гриб.
Но прежде никогда Дара не просила лешего об услуге, не тревожила его покой. Она никогда не приближалась к навьим домовинам и видела издалека всего пару раз. Впервые она зашла так глубоко в лес.
Из-за деревьев показался каменный домик, верный знак того, что заканчивались земли людей и начинались владения духов.
В руке Дара сжала тоненький ножик, который взяла с собой тайком, пока не видели Ждана и Барсук.
Лес шумел кронами в вышине, но было удивительно тихо. Птицы не пели. Медленно крадучись, Дара приблизилась к навьей домовине. Верхняя плита еле доходила ей до груди и почти вся была покрыта мхом. Девушка вздохнула несколько раз, не в силах совладать с собой. Обратной дороги не было.
Она зажмурилась и полоснула по ладони остриём ножа. Полилась горячая кровь. Дара коснулась окровавленной рукой каменной крыши и провела, оставляя длинную алую полосу.
– Хозяин леса, прими мои дары, – произнесла она и положила узелок, собранный Жданой, на крышу домика. Она не знала, продешевила или нет, но боялась разозлить лешего. – Прошу тебя, пропусти к избушке Златы.
Её голос потонул в тишине леса. Дара застыла на месте, прислушиваясь, дожидаясь ответа. Зачем мать пообещала её лешему? Зачем лешему нужна была новая лесная ведьма?
Дара дрожала всем телом, ноги её подкашивались. Она готова была убежать прочь, но кары духов боялась ещё сильнее, чем их милости.
Ветви над её головой закачались, земля задрожала, и мощный ствол высокой сосны сдвинулся с места. Жёлтые глаза ярко вспыхнули
