друг столпа мистиков – Мирчи Эллиаде. У него вообще в психике оживают все эти боги бессознательного, одинаковые для животных и людей!
– Ну что же вы, друзья, так остервенело нападаете на отважные попытки доктора Финкеля внести струю свежего воздуха в прогнившие кулуары современной психиатрии. Идею о теории психической энергии полностью поддерживаю! – решительно встала со своего места Светлана Алексеевна. – Мне хватает ума и эрудиции друзья понять всю серьезность ваших аргументов. Неужели вы думаете, что Доктор Финкель не думал об этом все это время? Однако, НАДО действовать несмотря на все это, чтобы хотя бы задать направление новой мысли.
О психической энергии писали не только Ясперс, Фрейд и Юнг. Эмиль Дюргейм например, или Арнольд Тойнби не смогли обойтись без этого понятия. Другой антрополог, Лесли Уайт также основал свою теорию на понятии психической энергии. Наконец, теория психический полей Курта Левина. Уверена, это далеко не полный список. Но уже что-то! Полностью поддерживаю вашу идею, уважаемый Бенедикт Яковлевич, выступить с идеей психической энергии, и теорией истинного и ложного Я гуманистической психологии, как теоретического фундамента когнитивной психиатрии на защите диссертации!
Коллегам не оставалось ничего другого как поддержать доктора Бене, хотя трепетное выступление Светланы Алексеевны в поддержку своего извечного любимчика нисколько не поколебало их убежденности в абсолютной провальности идеи о защите диссертации по теме когнитивной психиатрии. Само название казалось им оксюмороном. Но им были известны отчаянность и упрямство доктора Бене Финкеля на пути к своей цели. И они не сомневались, что он не дрогнет представить научному совету свою теорию гуманистической психологии в психиатрии, и с хладнокровным высокомерием выслушает равно серьезную критику и ироничные издевательства своих коллег.
Когда уважаемое собрание готовилось уже разойтись вдруг встала Нина Александровна:
– Господа, дорогие други! Мой сын жениться. Я так счастлива, вы не представляете. Уважьте, свадьба в воскресенье, прошу всех быть! Непременно быть!
И пока коллеги в восторге поздравляли Нину, Бене Финкель проворно выскочил на своих костылях из кабинета. Он был слишком перевозбужден, и слишком потрясен разговором с Андрюшей. Он знал в глубине души, что коллеги его правы, и что они заботятся о нем, и честно высказывают свои сомнения. Да, вне всяких сомнений, его теория была сыра и не зрела. Но он также был глубоко уверен в том, что это было зерно великой истины, которая однажды перевернет всю науку, возможна станет новой парадигмой. И что он будет бороться за эту истину, пока дышит. Это столкновение двух противоположных откровений в подсознании – понимания сырости теории, и ее фундаментальной важности – и стало причиной нервного перевозбуждения, которое
