не успеет перезарядиться. Однако Дмитрий сразу понял грозящую ему опасность и, отложив в сторону винтовку, взялся за револьвер. Быстро взводя и спуская курок, он опустошил барабан, уложив подбегающих врагов одного за другим, и снова откатился. Впрочем, больше желающих заработать не было, и он наконец смог отползти от места схватки, после чего, дождавшись сумерек, отправился к своим.
Два дня непрерывных боев дорого обошлись русскому отряду, причем более половины потерь пришлись на Болховский полк, вступивший в бой позже других. Единственным резервом русских оставался третий батальон Софийского полка, лишь недавно выведенный из боя и потому не успевший получить отдыха. Турки же, напротив, сумели подтянуть подкрепления и, перегруппировавшись, готовились продолжить бой. В этих условиях вступивший в командование полковник Буссе был вынужден отдать приказ об отступлении.
Дело шло к вечеру, когда болховцы, софийцы и невцы оставили позиции на Аярслярских высотах и двинулись вниз. Османы совершенно не ожидали, что их противник после такого упорного сражения отступит без боя. Полагая, очевидно, что речь идет о военной хитрости, или еще по какой-то причине, они не преследовали русский отряд. Не подвергали его обстрелу и вообще не проявили никакой активности. Действуй они хоть немного решительнее, это отступление могло закончиться полным разгромом.
Тем не менее отход проходил в крайне тяжелых условиях. Утомленные солдаты, не получавшие почти двое суток ни воды, ни продовольствия, могли только с трудом брести, из последних сил удерживая оружие. Хуже всего было тем, кто тащил раненых, но, к чести болховцев, они никого не бросили.
Штерн и Гаршин, соорудив из подручных материалов некое подобие носилок, несли в них раненого Лиховцева. Тот уже впал в беспамятство, и лишь издаваемые им иногда тихие стоны свидетельствовали, что жизнь еще теплится в нем. Надо сказать, что Николай и Всеволод выглядели не слишком подходящей парой для переноски раненого. Первый был высок и крепок, а второй низкоросл и тщедушен, и в другое время они вызвали бы немало насмешек по этому поводу, но сейчас всем было не до того. Кое-как спустившись с горы, они немного не дошли до протекавшей здесь речки с чудным названием Лом и в изнеможении опустили носилки. Сил идти дальше не было, и приятели упали рядом со своим товарищем.
Гаршин, несмотря на свое не слишком богатырское телосложение, оказался крепче и после недолгого отдыха, собрав волю в кулак, побрел к речке. То тут, то там лежали лишившиеся сил солдаты. Другие хоть и с трудом продолжали путь и, дойдя наконец до берега, буквально падали в воду и припадали к живительной влаге.
Утолив жажду и почувствовав себя намного лучше, Всеволод набрал флягу и двинулся обратно. Впрочем, подобная идея пришла в голову не только ему. Кому-то из начальства достало ума и распорядительности отправить на помощь отступающим казаков. Станичники прямо с седел черпали ведрами, котелками и всем, что им удалось сыскать, воду и развозили ее обессилившим солдатам. Несколько
