породы, пыль взметнулась вверх и быстро осела. Робот изучил отломанный образец, поворачивая его перед объективом своей камеры, затем бросил на землю. И побежал дальше.
– Ты отождествляешь себя с женщиной, которую звали Элин Доннелли. Здесь нет ничего плохого. Как психотехник я могу тебе сказать, что это хороший признак. Но ты должна это перерасти.
На краю холма другой робот установил голографический генератор. Он повозился с прибором, включил последнюю кнопку и замер. Небольшая задержка – и на дне Моря Дождей появилась площадка, уставленная голубыми колоннами.
– Послушай, Шостокович, как ни старайся перекроить мои эмоции, я не изменюсь. Я не твоя покойная подруга и не собираюсь ее заменять. Так что лучше уходи, и хватит меня дергать.
Колонны доросли примерно до трети высоты Магритта, и тут изображение потеряло четкость. Невидимый оператор уменьшил их высоту.
– Но ты не прежняя Элин Доннелли, и, думаю, тебе это известно. Тело невечно, воспоминания – ничто. Твоя непосредственность и изящество, твоя спокойная сила, твое нетерпение – тысяча черточек, которые я знал и любил столько лет, – все это делает тебя тобой. Имя – дело десятое, прошлое ничего не значит. Ты та, кто ты есть, и за это я тебя люблю.
Из скалы вылетел рой бабочек. Желтые, красные и оранжевые, они беспорядочно порхали, перелетая куда попало, но в целом двигаясь сквозь пустоту к строю колонн.
– Да, и та, кто я есть, тебя не любит. Вот так-то, фраер.
Несколько маленьких роботов бросили свои занятия и стали следить за полетом бабочек. Двое охотников за камнями пододвинулись к краю карьера, чтобы их владельцам было получше видно.
Тори молчал, а когда наконец заговорил, голос его был печален.
– Любишь. От меня ты этого не скроешь. Я знаю тебя как любовник и как психохирург. Я стал частью тебя, и, как бы ты сейчас ни сердилась, ты ко мне вернешься.
Элин трясло от гнева.
– Ну а если это так, зачем ты со мной разговариваешь? Иди домой и жди, когда я к тебе приползу.
Изумрудно-зеленые змеи, вдруг выпрыгнувшие из-под земли, извивались возле колонн. Временами то здесь, то там какая-нибудь змея тщетно пыталась схватить одну из бабочек, кружащихся вокруг огненных голубых столбов.
– Я разговариваю с тобой, потому что хочу попросить тебя об одолжении. Брось эту работу.
– Почему?
В голосе Тори слышалась странная нерешительность, словно он заранее знал, что проиграет.
– Я не хочу, чтобы ты стала богом. В прошлый раз мы совершили ошибку, и я боюсь, что с новыми программами будет не лучше. Если ты уйдешь и станешь богом и не вернешься на этот раз, ты не вернешься и в следующий. А я буду тебя ждать, воскрешать и снова терять, и так пройдет вся жизнь. Неужели ты не понимаешь, каково год за годом крутить одну и ту же пластинку? – Голос Тори упал до шепота. – К тому же на третий раз меня уже не хватит.
Словно волной, бабочек швырнуло к колоннам. Змеи взвились и потянулись за
