не хватало ещё мне заводить его напрасно. Тем более что это и, правда, опасно. Арик спрашивал, кто шепнёт Повелительнице, что он не выполняет своей части договора…
Я хотел было, вернуться в дом, проследив, что Орсег благополучно выдворился, но Аяя вдруг сказала:
– Эр, ты… не гони его, он ведь незлой… Он хочет мне помочь.
Я вздохнул устало, но честное слово, как дитя…
– Яй… я понимаю, что ты сейчас хуже младенца стала, но чем Орсег тебе может помочь?! Сама-то подумай.
– Он обещал мне показать морские чудеса. И рассказать. Я в книге читаю, он говорит, я сама написала, а я не помню вовсе, так он…
Я посмотрел на неё, и показал на шнурочки у лифа, немного распустившиеся, ослабшие узелки так, что открывался очень соблазнительный вид на её груди. Я вижу, Орсег не касался её, по ней теперь всё понять можно, но ведь ясно, что хотел и получит, если она зевать-доверять будет. Незлой… ну, конечно!
– Чудеса он тебе может статься и покажет, но в обмен на твои.
Аяя густо покраснела, отворачиваясь, и занялась завязками.
– Зачем ты… так-то… человек ничего плохого не думал… А вы с Арием обещали учить меня, а сами… Ты вон, вовсе не подходишь цельный день, будто я наказана…
С этими словами она, шмыгнув носом, направилась к дому. Я же сказал ей вслед:
– Не обижайся, Яй, и учить будем, первый день здесь, дай отдышаться.
Я повернул в дом, но на пороге Зигалит сверкала глазами, сложив руки на полной груди, когда я приблизился, она фыркнула и ушла в дом. Ну началось… втравил меня Арик, и сам носа не кажет.
Но Арик явился к вечеру, ещё до заката. Появился на пороге неожиданно, словно с неба свалился. Хотя чего «словно», с неба и свалился. Он вошел, как ни в чем, ни бывало, с улыбкой даже и с гостинцами как раз. Ну хоть кто-то сообразил. Зигалит радостно засуетилась вокруг него, радуясь его возвращению куда больше, чем моему. Он привёз Зигалит чудесных кеметских украс, зерцало, украшенное самоцветами, вставленными в серебряную раму, кажется, отрез какой-то красивой ткани, и шкуру леопарда, что было очень модно, я видел на очень богатых фиванках такие украсы, на одно плечо вешали такую шкуру, пристёгивая драгоценной брошью. Так что да, Арик угодил моей жене своим приездом. Спросил о бремени, поняв, что что-то не так с этим, посочувствовал, обнимая её полные плечи, сказал, что у такой прекрасной женщины, несомненно, будут ещё дети.
– Где же Аяя? – наконец, спросил он, не умея скрыть искорки улыбки, выскакивающие из глаз, и губы так и тянулись вширь.
Я поднялся, маня его за собой из дому.
– Идём, я провожу тебя.
– Отдельно поселили? – немного удивлённо спросил Арик, выходя за мной.
– Зигалит ревнует, – сказал я.
– И что, есть повод? – Арик пронзил меня взглядом.
– Да не сверли ты…. – разозлился я, будет ещё глазами сверкать. – Повод, какой к чертям повод, когда… Аяя сама повод. Будто не знашь. Я
