style="font-size:15px;"> – Старуха! Ты где?
– Я ногу подвернула, идти не могу, – простонала из шатра Ефросинья.
Главарь подошел к яме и, удостоверившись, что пленник на месте, направился в шатер. Ефросинья сидела на подстилке и тёрла ногу в районе щиколотки. Федос осмотрелся и, подойдя к столу, взял крынку с морсом из малины. Сделав несколько глотков, он поставил крынку на место и обернулся к мельничихе:
– Разлеглась тут, а кто меня кормить будет?
– Потерпи немного, Федоша, я мигом в себя приду и ужин сделаю. Нога сильно болит, но я и на одной как-нибудь управлюсь, – с мольбой сказала Ефросинья.
– Собери всё, что есть из съестного, и сложи в корзину. Я завтра отсюда съезжаю, – сказал Федос и потянулся к крынке с морсом.
– А как же я? Ты меня здесь бросишь?
– Там видно будет, – загадочно молвил душегуб, допивая морс, – Я прилягу пока, а ты иди ужин сделай. Жрать хочу.
– Всё сделаю, только не сердись, – сказала Ефросинья, кряхтя поднимаясь с подстилки.
Через некоторое время, принеся еду в шатер, Ефросинья нашла там беспробудно спящего Федоса. Потолкав бесчувственное тело и даже залепив главарю увесистую пощечину, мельничиха бросилась к яме. Она помогла Ивану вылезти, кинув ему веревку, один конец которой привязала к врытому рядом столбу. А когда Ванька ступил на землю, то сделала попытку его обнять, прижав к прилично исхудавшей, но все еще большой груди.
– Э, да у тебя материнские чувства проснулись? – послышался голос Насти.
– Мы же соседи с Ванечкой, – виновато пролепетала Ефросинья.
– Значит, так! Федоса нельзя оставлять в живых. Если он проснется, то нам несдобровать. Сон-трава хорошее снотворное, но она не убивает, а хотелось бы. Итак, кто это сделает? – грозно спросила Настя.
– Я готов, но только в честном бою! Спящего и безоружного убить не смогу, – заявил Ванька, отводя глаза в сторону.
– Ну а ты? – спросила коза, повернувшись к мельничихе. – Лиха повидала ты немало, поди, или у вас любовь была?
Губы Ефросиньи задрожали и сжались кулаки:
– За такую любовь я бы ему хрен отрезала и на пятаки порубила, но убить не смогу, хотя много раз собиралась. Может, свяжем да в яму кинем, пусть там сгниет, окаянный.
– Хорошая мысль, но у меня есть другое предложение. За эту курчавую голову наверняка дадут много серебра, а везти его целиком будет сложно. Если хочешь получить солидное вознаграждение за то унижение и муки, которые ты перенесла, то отрежь ему башку, и дело с концом, – спокойно молвила Настя.
Мысль о мешочке серебра поглотила вдову целиком, не оставив ни угрызений, ни сомнений, ни человечности. Постояв минуту и представив, сколько благ прольётся на неё из этого мешочка, мельничиха бросилась в шатер, схватила кинжал, который лежал рядом с Федосом, и всадила по рукоятку в ненавистную грудь. Когда она выдернула лезвие, из
