мере им это совершенно не интересно. А он все смотрел, думая о том, почему же ему так не хочется назвать эту веселящую, греющую тягу двух опытных игроков, соскучившихся по достойному партнеру, «любовью».
Но в какой-то момент в темном дверном проеме высветилось белое лицо и сверкнули огненные глаза другого наблюдателя, о котором все, похоже, уже забыли. И лицо это было искажено гримасой яростного понимания… Или непонимания – еще более яростного. Парень рванулся в комнату, но те, кто пришел с ним, крепко держали его, прихватив за плечи, а потом увели.
Во время этого короткого эпизода «львица» с бесстыдной ловкостью крутила задом, располагаясь спиной к двери. Ее партнер при виде взбешенного соперника на мгновение растерялся и отвел глаза (Фурман даже успел пожалеть его), но тут же собрался и несколькими хитроумными па вынудил «львицу» пропустить очередную смену позиций. То есть позаботился о том, чтобы она не встретилась глазами со своим ревнивым юношей. Фурман увидел в этом проявление некоего мужского благородства. Но ему стало тоскливо: хотя танец еще продолжался, веселая игра закончилась, и где-то в недрах дядиной квартиры, похоже, назревал новый опасный скандал.
Вскоре в дверях появились нехорошо улыбающиеся доброхоты-разведчики и жестами показали своему приятелю, что на него готовится засада, однако пока все тихо, а ребята стоят «на стреме».
Приняв это сообщение к сведению, плешивый рыцарь в удобный момент проинформировал свою даму о том, что они раскрыты. «Львицу» это раздосадовало, но ничуть не испугало. Тем не менее они остановились и, отойдя к окну, начали негромко что-то обсуждать. По его уклончиво застывшему лицу ничего нельзя было прочитать, а ей, видимо, не нравилась неопределенность, и она несколько раз с напором спросила: «Я не понимаю – так мы вместе?.. Ты со мной?» Склонив голову набок и покраснев, он сказал, что должен немного подумать. Потом твердо ответил: «Да. Я с тобой». – «Тогда давай просто сбежим отсюда! – обрадовалась она. – Прямо сейчас!» Он спросил куда, и она тут же завалила его вариантами, к кому они могли бы отправиться. Но он отнесся ко всем этим предложениям крайне скептически. Она даже обиделась. «Помолчи минуту, мне надо все как следует обдумать!» – строго сказал он, держа ее за руку. Все ждали. Придя к какому-то решению, он коротко переговорил со своими друзьями и велел ей оставаться здесь с одним из них – а он пока устроит так, чтобы они могли уйти без помех.
Фурман с бьющимся сердцем отсчитал минуту, вышел из комнаты, отыскал Вову и предупредил его о назревающем конфликте. Вова осторожно уточнил у него пару деталей и сказал, что, по его мнению, волноваться не стоит: он знает тех, о ком идет речь, и даже если они захотят выяснить между собой отношения, то сделают это как-нибудь по-тихому и уж точно не здесь. Они обменялись еще какими-то незначащими приветливыми фразами и разошлись.
Между тем в прихожей и на лестничной площадке происходила подозрительная суета и ощущалось
