с тем, что творилось здесь во время восстания Цивилиса.
Скатола смолк, пропуская конную турму, идущую шагом и направляющуюся к главным воротам лагеря. Проводив глазами последних всадников, обратился к Статию:
– Что заставило тебя попасть сюда из Тимгада, из благословенных мест, в наши проклятые леса?
– Там я был недолго, – усмехнулся Статий. – Наша семья проживала вблизи Акраганта, на юге Сицилии, потом переехали в Тимгад, там отец держал несколько лавок, гончарную мастерскую, продавал посуду, мать ее разрисовывала. Посуда была красивой и изящной. Затем захотел наладить продажу вина и масла, но корабль с товаром захватили пираты, и мы почти разорились. Я ушел на военную службу в Египет, к наместнику Тиберию Александру, он первый привел легионы к присяге Веспасиану, это было в календы июля, потом этот день назвали первым в его правлении, а через несколько дней ему присягала иудейская армия. В составе когорты я был переведен под Иерусалим и участвовал в штурме города, где и получил первое ранение, первые награды от самого Тита, звание опциона, весьма рано по армейским меркам. Затем служил в Сирии, Греции, Македонии, где стычки с сарматами обычное явление.
– Это там освоил приемы борьбы с конницей? Твоя задумка спасла всем нам жизнь в прошлогодней засаде.
– Да уж, думал, не выбраться никому, бороться с тяжелой конницей всегда тяжело.
– Это правда, что Веспасиан излечил двух калек у всех на глазах, на слепого плюнул, а хромого пнул?
– Меня рядом не было, – улыбнулся Марк Статий, – но не думаю, что он равен Иисусу, богу иудеев, который тоже лечил прикосновением, восточные народы легковерны.
Разговаривая, два центуриона, обойдя палатки 6-й центурии, вышли к площадке, где Вибий Бальбил и Амулий Тарквин раскладывали брусья, болты, скрученные жгуты, веревки, крючья и собирали первую из привезенных баллист, надеясь уже к вечеру привести ее в боевое состояние и опробовать.
Глава 2
– Что-нибудь еще? – Домициан быстро уставал от многочисленных бумаг, которые множились на его столе, как насекомые по весне.
– Только ты, император, имеешь право подписывать подобные прошения, – твердо проговорил секретарь Энтелл, подавая свиток, лежащий до этого отдельно от других.
Домициан поднялся из-за стола и с удовольствием потянулся до хруста во всем теле. Подошел к окну и с удовлетворением отметил, что солнце едва освещает верхушку храма Юпитера Капитолийского. Основные строительные работы в главном храме империи были почти закончены. Велась тщательная отделка под присмотром самого императора, старающегося во все вникать самому. Все это делалось не потому, что Домициан не доверял строителям и ответственным за тот или иной участок работ, а потому, что подобным отношением к делам государственным он желал всем напоминать своего великого отца Веспасиана и брата Тита, так любимого в народе. Именно
