знал лишь староста. Уго предполагал, что контрабандисты или разбойники, с которых староста имеет нехитрый профит.
– Ты хочешь сказать, что ему надо закрыть рот? – спросил староста, предпочитая пока не замечать инсинуаций.
– Именно так. Но каким образом? Чиновник может приехать и завтра. Вам, господин Боксерман, уже сегодня надо прощупать Мариуса, узнать, как он собирается отвечать следователю. Главное – вбить в его башку правильные ответы. За них вы подарите несчастному надежду на спасение.
– Ты хочешь сказать… – протянул староста понимающе.
– Только надежду, – умильно улыбнулся Уго. – Для вас главное – чтобы его поскорее увезли в город. Там с ним и разбираться не станут. Конечно, если вы им предложите свою версию.
– Чего? – не понял староста.
– Ну, если они будут знать только то, что вы хотите, чтобы они знали. Я ясно выражаюсь? И лучше даже, если они вовсе не станут говорить с Мариусом. Хотя нет. Для порядка, они, конечно, все равно его допросят. Ну, а он будет петь с вашего голоса, зная, что иначе в живых не останется.
– Что ж, придумано, может, и неплохо, – с огромной натугой признал староста.
– Можно еще почище штучку запустить. Появится чиновник – а мы ему тут же протокол допроса.
Староста недоуменно уставился на Уго.
– Ну, запишем то, что Мариус должен сказать, и он свою подпись поставит. Вот если сварганим протокол – тогда чиновник, может, и не станет никого допрашивать. Опять же, вам плюс за служебное рвение.
– А записывать слова этого бездельника, конечно, станет грамотей Уго, – ехидно и понимающе констатировал староста с милой улыбкой, напоминающей оскал гиены. – Ты вот объясни мне, мил человек, чего тебе-то надо? Чего ты в это дело влез?
Уго позволил себе фамильярную улыбку.
– Есть резон. Уж поверьте, любезный господин Боксерман, не просто так. За просто так, вы же знаете, и чирей не вскочит.
Уго ловко ввернул одну из любимых поговорок старосты и довольно ухмыльнулся.
Старосту чрезвычайно раздражало, что он не владеет ситуацией. Его бесили подначки Уго. В предложении грамотея он чуял скрытый подвох. Разглядеть его пока не мог, но надеялся, что опыт, сын ошибок трудных, рано или поздно поможет.
Староста чуял недоброе за версту. Он на этом деле железные зубы заработал.
Насмешки Уго староста решил пропускать мимо ушей. Тот, кто правит, должен уметь владеть собой. Для выпускания пара существуют другие ситуации. Тем более, что выгода в предложении Уго просматривалась очевидная. Сначала староста подумал, что вся эта волокита с протоколом – лишняя трата времени. Но, пораскинув мозгами, увидел достоинства идеи. В своей многогранной жизни староста десятки раз был свидетелем того, как неожиданно проявляют себя люди в отчаянных ситуациях. Чертов Мариус может выкинуть невероятный фортель. А бумага лишит его возможности импровизировать. Бумага пришпилит его к месту,
