слизала капельки с мордочки.
– Куда ты? Роа. Бизи. Марли. Алфи… Они же там!
Мама обернулась, устремив взгляд на край поля, где разбегались тени Учебного Дерева.
– О них надо забыть.
Она поскакала вверх по Заячьему Склону, а Мия чуть не запуталась в собственных лапах, стараясь не отставать.
– Но… куда мы? Зачем?
– На север, – сказала мама. – Где кончается лес. Жёлтому туда не добраться.
– Ну, мама, – сопела Мия, не в силах расплакаться. – Нам надо вернуться! Я же их бросила!
Но мама бежала дальше, то и дело ныряя под поникшие листья ивы или соскальзывая в заросли плюща.
– Нам теперь незачем о них волноваться…
Она шмыгнула носом:
– Мисс Лисс о них позаботится.
Мия оглянулась и посмотрела со склона вниз. Она проследила взглядом, как вьётся к реке ручей, как река течёт мимо Учебного Дерева. Тени, казалось, стали темнее – все открытые яркому свету места заволокло серой пылью. Как будто Венцовый Лес – её дом – укладывался спать.
– А жёлтое… – призадумалась Мия, – это такой экзамен?
Мама перепрыгнула на другую сторону Заячьего Склона.
– Да, – сказала она. – Экзамен… И ты сдала. Другим лисёнышам надо ещё поучиться. А ты… – глаза у мамы блестели, когда она мельком взглянула на Мию. – Ты теперь взрослая.
– Правда? – удивилась Мия, шагая следом. Ей никак не удавалось подцепить носом и распутать узел из веток плюща.
– И ничего я не взрослая.
– Ну… уж поверь, – сказала мама и, щёлкнув зубами, освободила Мию. – Ты хорошо усвоила все уроки, и теперь самое время покинуть Венцовый Лес.
Мама, ускорив шаг, бежала вниз по холму. А Мия остановилась, задрав голову к верхушкам деревьев. Мама всегда говорила, что они будут праздновать День Золотистых Глаз, когда опадут листья. И только тогда они с братьями и сестрой разбредутся каждый своей дорогой.
Но листья никуда не делись, а по-прежнему колыхались на ветках.
– Ну, мама, – начала Мия.
– Поторопись! – отрезала мама.
Мия бросилась догонять.
– А ты будешь со мной? Всё время?
– До последнего шага.
– Хорошо, – обрадовалась Мия, и шагать стало немного легче. – Это хорошо.
Мир – новый, широкий, незнакомый – открывался их взору. И хотя лапы у Мии по-прежнему дрожали, она старалась идти так, будто хвост у неё не горел от боли, будто её вовсе не испугало то, что ей довелось увидеть. Мия шла на мамин сладкий яблочный запах и старалась делать вид, что она взрослее, чем можно было поверить, услышав, как колотится её сердце.
Ветки в лесу оленьего рога тихо поскрипывали на ветру.
– Это было самое страшное, да? – спросила бета. – Страшнее уже не будет?
В ответ из пещеры не донеслось ни звука.
– Да не
