видом говорил что-то матери. Корделия всегда считала, что его неприятный характер был результатом беспорядочного воспитания и детства, проведенного в одиночестве, но сейчас она поняла, что дело не только в этом. Как часто Алистеру приходилось улаживать последствия безумных выходок отца? Какой след это оставило в его душе?
«Мы поговорим об этом дома. Я заварю чай, и мы…»
Но нет. Она не поедет сегодня домой, на площадь Корнуолл-Гарденс. Она не будет ночевать в одном доме с Алистером. Она отправится домой с Джеймсом. В их собственный дом, где они отныне будут жить вдвоем.
Она подняла голову. Лицо Джеймса было совсем рядом, и она видела его бледно-золотые глаза с янтарными искорками, крошечный белый шрам на подбородке. Его прекрасные губы, которые она целовала несколько часов назад. Взгляды их встретились, и ей показалось, что он не хочет отворачиваться, хочет смотреть в ее глаза вечно. Но она знала, что это всего лишь мечта, иллюзия.
Она вдруг ощутила усталость, бесконечную усталость. Весь день она играла роль. Сейчас она хотела лишь одного: поехать домой, где бы ни был этот дом. И если «быть дома» значило «быть с Джеймсом», что ж, пусть; она больше не может притворяться перед собой, лгать себе и говорить, что не хочет этого.
– Поехали домой, Джеймс, – прошептала она. – Отвези меня домой.
5
Король мертв
«Мир я сравнил бы с шахматной доской:
То день, то ночь… А пешки? Мы с тобой.
Подвигают, притиснут – и побили.
И в темный ящик сунут на покой»[15].
Новобрачные покинули Институт без лишнего шума, оставалось только попрощаться с семьями и поверенными. Люси крепко прижала к себе Корделию, но промолчала – наверное, впервые в жизни она не знала, что сказать. Через плечо подруги Корделия увидела, как Мэтью шепчет что-то на ухо Джеймсу. Джеймс улыбался.
– Позаботься о моем мальчике, – обратился Уилл к Корделии; невесте на мгновение показалось, что свекор сейчас взъерошит ей волосы, но, видимо, его отпугнуло изобилие цветов и жемчужин.
Последним подошел Алистер и ласково погладил сестру по щеке.
– Agar oun ba to mehraboon nabood, bargard khooneh va motmaen bash man kari mikonam ke az ghalat kardene khodesh pashimoon besheh.
«Если он обидит тебя, возвращайся домой, и я заставлю его пожалеть».
Таким образом Алистер хотел дать понять, что будет скучать по ней. Корделия отвернулась, чтобы скрыть улыбку.
Когда они выходили из Института, Джеймс немного отстал, и Корделия обернулась посмотреть, в чем дело. Огромное средневековое здание показалось ей чужим и враждебным. Все происходило словно во сне. Джеймс, остановившись на пороге, сделал вид, что надевает перчатки, а сам с тоской смотрел на выбоины в каменных ступенях, оставленные ногами множества посетителей за сотни лет существования Института, на деревянные перила главной лестницы, отполированные тысячами рук. Корделии было не по себе, когда
Перевод И. И. Тхоржевского.
