Кто знает? Кто ответит? Не может быть, что я единственный, кто оказался в таком положении! Обязательно есть другие. Только где их искать? Не приставать же к людям с вопросом: «Извините, вам не приходилось подбирать с земли обгоревшие бумажки?» Конечно, наступит день, когда все станет ясно. Или ночь? Или год? Но как этого дождаться, если уже сейчас невмоготу!
«Что они там, в конце концов, пишут в этой своей бумажке?!» – вдруг заторопился я, словно надеясь тем самым подстегнуть ход событий.
«Так, что там у нас? Ну, верю… Ну, сплю… Верю – сплю… Ладно, согласен. Кто верит, тот и спит. Ну и пусть спит дальше. Так, знаю… Так, ошибаюсь… Ошибаюсь, что знаю… Почему бы и нет? Надеюсь, потому что обречен… А я надеюсь? Вроде, да… Значит, обречен? Обречен. Забавно получается! Выходит, лучше, когда ни веры, ни знания, ни надежды? Ладно, ловлю вас на слове и обещаю: впредь я ни во что не верю, ничего не знаю, ни на что не надеюсь! И не вздумайте сказать мне, что я сплю, ошибаюсь и обречен!»
Нисколько не удивившись той лихости, с которой было покончено с мудрой мыслью, я гордо раздвинул плечи, откинулся на спинку стула и оглянулся по сторонам. Тишина окружала меня.
«Ну, что притихли? Принимайте очередного идиота! Я в игре!» – обнаглел я, совершенно не заботясь, каким образом донести эту новость до моих кураторов.
Я выждал некоторое время, прислушиваясь и не отрывая глаз от бумажки. Ничего не произошло.
– Эй, как вас там! Извините, не знаю, как величать! Я готов! – нахально обратился я к тишине.
Тишина молчала.
– Так что мне делать дальше? – уже не так уверенно спросил я.
В ответ ни звука.
Хотя, что я надеялся услышать? Голос из тумбочки или с небес? А как же они собираются со мной общаться? Через газетку? Мысленно? Надеюсь, им хотя бы известно, что делается у меня в голове? Ну, чего молчите? Да, нахлебаюсь я с этим всемогуществом! А, главное, непонятно, в какую сторону гавкать!
5
Охваченный безрадостными мыслями, один в пустой квартире, я еще долго ждал какое-нибудь сообщение или знак того, что мои намерения поняты и приняты. Почему я решил, что ОНИ обязательно это сделают, я не знал и сидел, привыкая к новым ощущениям и поглядывая то в окно, то в газетку.
Ожидание затягивалось, и внутри меня вновь возникло беспокойство. У беспокойства не было ни имени, ни адреса, ни лица, ни взгляда. Смутное, как говорят в таких случаях, оно принялось бродить по организму и дотрагиваться холодными пальцами до его важных частей, словно знакомясь с местом нового проживания. Я опять вскочил и заходил по комнате.
«Ну, теперь этому конца не будет! Это никогда теперь не кончится! Жди теперь, когда они соблаговолят! Надейся на их милость! Да кто я для них? Букашка! Поставили в очередь и треплют нервы! Постоянно чего-то ждать, на что-то надеяться – это, что ли, теперь моя новая жизнь?!» – бубнил
