тебя на экспертизу душевного здоровья отослать. Виданное ли дело: положить жалованье за два года, да еще экипаж заложил. За дикарку туземную. И двух слов с ней не скажешь.
– Серж, не просветляй мне разум. Он давно просветленный. А в Туркестане – и вовсе заблистал. Одежду человеческую взял? Не то на первом перекрестке жандарм за кражу детей перехватит.
Экипаж подъехал к пятиэтажному дому с затейливой художественной лепниной и колоннадой, в одном из богатых кварталов столицы.
Дружной присвистнул:
– Ну и хор… Раскапиталисты. Побогаче всех нас вместе взятых.
Шевцов между тем уже вел переговоры с нагловатым швейцаром.
Молодые люди дожидались более получаса. Пройти дальше парадной им так и не дозволили. Наконец на центральном лифте спустился холеный смуглый господин, на вид лет семидесяти, в парчовом таусинном халате перламутрового отлива. Надменный, полный собственного достоинства, он передвигался величаво, с некоторой вальяжностью. За ним следовал расторопный вихрастый малый в дорогой паре, которого престарелый чванный цыган именовал Василием.
– Чему обязан?
– Мы за Илоной.
– Привез, что обещал?
– Привез.
– Василий, деньги прими.
– Василий, руки убери. Сначала Илону.
– Она собирается. Пока деньги пересчитаем.
– Пересчитаете, когда придет.
– Женщины долго собираются. Зачем время терять.
– Ничего, мы не торопимся.
– Сквозняк, не стану я здесь с вами стоять. Да и недосуг. Прощайте.
– Ничего, подойдем позже, когда будет готова. До свидания.
Красавец Василий засуетился:
– Почтенный, девушке надо убедиться, что ты с серьезными намерениями. Бывает, иной представляется серьезным человеком, а сам проходимец и нищий. Деньги покажи.
– Деньги собраны. И вы это знаете. Иначе бы нас здесь не было.
– Ну, передай теперь Илоне на булавки. Традиция такая. Она сейчас спустится.
– Когда спустится, тогда и поговорим.
Василий закручинился, чванный рассердился и ушел. Офицеры тоже удалились.
Так они, препираясь, уходили и возвращались еще трижды. Шевцова одолеть не удалось. Цыгане тоже были непреклонны. В конце концов, чопорный перестал появляться. Василий тоже не спустился. Швейцар отказывался звать хозяев из верхних покоев, уверяя, что впускать офицеров больше не велено и ко всему прочему все старейшины покинули дом по делам. Дружной пытался столковаться, посулив мзду. Шевцов, между тем, метнулся наверх. На втором этаже он остановился, прикидывая, куда податься дальше. Швейцар оказался проворен и резвым петушком настиг Валерия. Энергично сграбастав широкоплечего парня, Шевцов впечатал его в роскошный тонкий барельеф китайской тематики, радушно прохрипев в лицо:
– Молодец: тебя-то мне и нужно.
Слегка сунув верзиле под дых и встряхнув хорошенько, велел:
– Веди к Илоне.
Дружной
