мог понять, зачем ему игнорировать его лучшую ученицу. Он знал, что это не поможет, а Рита, по своей неопытности, явно верила в обратное.
– Я попытаюсь… – Девушка замялась всего на одну секунду. – Попытаюсь разлюбить вас.
Он был чертовски плохим педагогом – теперь Игорь Сергеевич был уверен в этом на все сто процентов. Учитель не имел права прикасаться к своей ученице, выслушивать ее признание в любви и, тем более, помогать ей в том, чтобы она смогла разлюбить его.
Он ничего не знал о любви, но что-то подсказывало мужчине, что от затеи Риты все станет только хуже. Но, посмотрев в ее голубые глаза, Игорь Сергеевич сдался.
– Хорошо, Рита.
Она улыбнулась, а учитель добавил:
– Я сделаю так, как ты хочешь.
Глава 19
Окулова
– Я сделаю так, как ты хочешь.
Медленный, практически целомудренный поцелуй согревает губы, а тихие слова – мое сердце. В зеленых глазах Виктора танцуют смешинки, и я тоже начинаю улыбаться. Он крепко обнимает меня теплыми руками, и я, расслабившись, опускаю голову на его грудь. Сердце стучит едва слышно. Виктор перебирает мои волосы.
– Я люблю тебя, – тихо шепчу я.
А в ответ – тишина.
Я вздрагиваю, выпутываясь из кокона воспоминаний, в котором оказалась неожиданно для самой себя. Я все еще сижу на учительском столе, а Максим Михайлович больше не целует меня; но его руки крепко держат меня за талию.
– Максим Михайлович, – тихо произношу я, обвивая его шею руками, – что теперь будет?
Я понимаю, почему целуясь с учителем, вспомнила о Викторе. Наши с ним отношения тоже выходили за рамки приличий – мой возраст, не достигший отметки в восемнадцать лет, был серьезным препятствием. Но разве мы прислушиваемся к голосу разума, когда сердце требует совсем другого?
Я буквально уговорила Виктора перевести наши отношения из ранга дружеских, но, если честно, я до сих пор не понимаю, почему он сдался и произнес свое «Я сделаю так, как ты хочешь».
– А чего ты хочешь, Окулова?
Голос учителя звучит, как мне кажется, немного насмешливо, словно он хочет проверить, как я отреагирую на это. Смотрю в карие глаза, черпая из них силу, и признаюсь:
– Я не знаю.
Максим Михайлович хмыкает в ответ, и я почему-то уверена, что именно такого ответа он и ждал. Я убираю руки с его шеи и упираюсь ими в столешницу, а учитель продолжает держать меня за талию.
– Помнишь, мы разговаривали в прошлую пятницу? – спрашивает он, и я киваю.
Я никогда не забуду ни единого слова из того разговора.
– Ты сказала, что влюблена. – Максим Михайлович гладит меня по лицу кончиками пальцев, и что-то внутри сладко сжимается от его прикосновений. – А я сказал, – продолжает учитель, – что буду в порядке.
– Вы солгали? – спрашиваю я, прикасаясь к его лицу. Под пальцами я чувствую, как колется совсем еще не различимая на коже щетина.
