Луиса прежде всего. Первый храм, посвященный Пернатому Змею, был обнаружен археологами на территории древнего индейского города Теотиуакана (около 150 г. до н. э.), но, вне всякого сомнения, корнями своими легенды о змеином боге уходят в еще более седую древность. Так, первые изображения птицеподобных змей появились у индейцев за тысячу лет до Теотиукана – приблизительно в 1150 г. до н. э. Они были связаны с древним змееподобным божеством ольмеков – Ицамной (Замной), который, возможно, и послужил прототипом Кецалькоатля-Кукулькана. Первоначально, в доольмекскую эпоху, Ицамна изображался в виде каймана или кайманихи, и был всего-то «владыкой улиток и водных растений». Ольмеки же сделали его одним из главных божеств – творцом и небесным богом, голова которого образует землю, а туловище – небесный свод. Изменяется и облик Ицамны: теперь это – или небесный дракон (рептилия + птица + ягуар) или антропоморфный образ – старик. Постепенно образ упрощается, и Ицамна становится тем самым Пернатым Змеем, прототипом Кецалькоатля. Очевидно, именно от ольмеков это божество перешло в пантеон Теотиуакана и майя, а затем и тольтеков и ацтеков. Но мог ли быть прототип у самого Ицамны? Возможно, им был Йиг, древнее божество индейцев цельталь, чье имя ныне забыто и почти нигде не упоминается. Ведь не случайно кайман Ицамна впоследствии приобрел змеиные черты – очевидно, его образ слился с каким-то более древним божеством. Приобретение же Ицамной «птичьих черт» объясняется намного проще – чтобы превратить змеиного бога в небесного творца, нужно дать ему крылья. Так и появился ныне известный на весь мир Пернатый Змей, а более древний змеиный бог, таинственный Йиг, был позабыт…
4. Мексика, земля древних легенд
И вот наконец настал столь желанный Луису день – они собрали чемоданы и отправились в аэропорт Пьера Эллиотта Трюдо, чтобы вылететь оттуда в страну змеи и орла. Перелет из Монреаля в Мехико был относительно быстрым, и Луис плохо запомнил его, за исключением того момента, когда они летели сквозь облака. Луис впервые летел на самолете, а потому облака, подсвеченные лучами восходящего солнца, подобные полям и холмам из сахарной ваты, произвели на него неизгладимое впечатление. Юноше хотелось открыть окно иллюминатора и броситься вниз – гулять по волшебным равнинам из облаков. Однако вскоре самолет поднялся выше, и за окном теперь был лишь бескрайний простор светло-голубого неба. Это было уже далеко не так интересно и увлекательно, и Луис отвернулся от иллюминатора и большую часть пути проспал.
Первые два дня своей поездки Луис и его семья потратили на знакомство с Мехико – столицей загадочной солнечной Мексики, построенной на руинах величественного города ацтеков Теночтитлана. Сам Мехико и его колониальная романтика не особо вдохновили юного Луиса – ни Пасео де ла Реформа, центральная артерия столицы, ни Площадь Конституции, Сокало (как ее называли мексиканцы) – ее сердце, с правительственным дворцом и кафедральным собором. Однако рядом с Сокало Луис нашел первый
