рыжеволосая, белокожая, но рано увядшая из-за хлопот с большим семейством, жила в дальнем ауле, как и остальные ее сестры, и не успела узнать Дину или сблизиться с ней, но сейчас, подойдя к ней, она ласково привлекла ее к себе.
– Спасибо, милая, что не дала угаснуть нашему роду, что брат не сгинул бесследно… А ведь злые языки говорили, что он бесплодный… Да ему просто жены попадались никудышные, – прошептала она смущенной девушке, – смотри, береги ребенка.
Мечтая провалиться сквозь землю, Дина залилась краской жгучего стыда, не зная, куда девать глаза, не в силах вымолвить хоть слово.
Время шло. Аслан, живший по соседству, часто приходил проведать Фатьму, но на Дину не обращал внимания и вел себя подчеркнуто вежливо. Успокоившись, она чувствовала себя умиротворенной и с удовольствием проводила время со своими старушками, к шутливым перепалкам которых постепенно привыкла. Беременность нисколько не тяготила ее, она ощущала в теле такую же легкость, как и прежде, и, стараясь предупредить любое желание родственниц, ухаживала за ними, особенно за свекровью, ноги которой уже совсем отказывали, – она почти не вставала.
Как-то вечером осторожно, чтобы не причинить ненароком боли, Дина обмывала свекрови посиневшие, опухшие ноги, оплетенные причудливыми разветвлениями багровых вен. Добавив в остывшую воду кипятка из кувшина, она опустилась на циновку, бережно провела ладонями по неестественно раздутым щиколоткам и полным икрам, оставляя на бугристой коже белые вмятины, и неожиданно нащупала с внутренней стороны колена глубокий застарелый шрам. В ответ на ее недоумение старушки, хитро переглядываясь, начали подшучивать над Фатьмой, намекая на какие-то события из темного прошлого, но свекровь только отмахивалась и смущенно улыбалась.
– Фатьма, да расскажи ты, – проговорила маленькая, сухонькая, похожая на серенького воробушка, Айшат.
– Ни к чему все это… – не сдавалась свекровь.
– Если бы ты знала, какой красавицей она была, – Айшат мечтательно прикрыла круглые, как пуговички, голубые глаза, вспоминая незабвенные, золотые годы юности, – рослая, статная, бедра округлые, шея длинная, белая, будто из слоновой кости, а косы рыжие, роскошные…
– Хватит, хватит! – смеясь, замахала руками Фатьма. – Вспомнила бабка свое девичество!
– Да еще отец – правая рука нашего князя. Сколько богатых ухажеров было, а она влюбилась в этого абрека, – не сдавалась Айшат.
– И никакой он не абрек был, – терпеливо, видно не в первый раз, попыталась возразить Фатьма, – скрывался просто от кровной мести… Иду я как-то за водой, а он со стороны леса подъезжает, ну, я и замедлила шаг, чтобы ему дорогу не переходить. А он, значит, остановился посреди тропы, пялит на меня глаза и не двигается с места, стоит как вкопанный. Пришлось мне его обойти, когда отошла подальше, украдкой повернула голову, чтоб проверить, смотрит ли он
