style="font-size:15px;"> Меч вошел в сердце – и провалился по рукоять, будто в пустоту. Кестель тут же выдернул его.
Паяц застыл, затем приподнял голову – и повалился навзничь. Но из разодранных тряпок, видных в прорехе камзола, не вылилось и капли крови.
Кестель посмотрел на ухмыляющуюся голову, свалившуюся с тряпичной головы, на руку, согнувшуюся в трех местах.
Он подумал о том, что паяцы умирают странно, и вернулся к Алие.
Та безо всякого интереса смотрела на валяющуюся тряпичную падаль. Когда Кестель принялся отвязывать ее, то близко придвинулся и ощутил тепло ее тела, а дыхание пощекотало ухо.
– Ты пожалеешь, – шепнула она.
– Ты о чем?
– Ты пожалеешь о том, что грозил мне. Мне твои угрозы про колени не очень понравились.
Кестель удостоверился в том, что надежно связал Алию, затем провел рукой у себя по груди – проверил, не ранен ли. И выругался.
Он вернулся туда, где лежал паяц, посмотрел наземь, не отрывая взгляда от земли, прошел туда и сюда.
– Потерял что-то? – спросила Алия.
– Оставайся на месте. Не пробуй ничего странного, – всматриваясь в землю, ответил он.
– Ты носил на шее что-то ценное?
Он глянул на Алию, а та сощурилась, присматриваясь.
– Ты что же ты потерял?
Он вдруг заметил, наклонился, подхватил небольшой кулон на тонком ремешке и поспешно спрятал в карман, а потом взялся за мешок.
– Ну, пошли, – приказал Кестель.
Она пошла и не оборачивалась, молчаливая и задумчивая.
Когда они скрылись за деревьями, лес замер, и только птицы пели про скорую осень. Недавний бой никого особо не интересовал.
Паяц вспомнил о том, что у него нет сердца, и медленно поднялся с земли.
Близ полудня путники вошли в Клоокблок, исключительно уродливое местечко с кривыми, плотно посаженными каменными домами, с улочками узкими и неровными, будто зимние тропы в лесу. Алия уже бывала тут. Многие знали ее. Она шла молча, выглядела побежденной и покорной в глазах горожан, подглядывавших из несуразных кривых окон. Солнце блестело на металле парапетов, разлитых помоях и потных лицах.
Кестеля толкнул стремительно бегущий мужчина в фартуке портного. Бегущая девица с корзиной яблок споткнулась, яблоки рассыпались, но девица и не думала их поднимать – юркнула в ближайшую калитку.
Кестель осмотрелся. Толпа расточалась, люди убегали во все окрестные заулки. Кое-кто с ужасом глядел в небо.
Кестель стиснул Алие руку.
– Осторожнее! – буркнула та. – Останутся синяки.
Он потянул ее в сторону в то самое мгновение, когда из боковой улицы неспешно выехала всадница, вся в алом и серебряном, с лицом, закрытым капюшоном плаща.
Кестель отвернулся. Он знал, чем грозит задержать взгляд на этой женщине дольше чем на мгновение, достаточное для распознания в незнакомке
