мне вбили в мозги, не избавилась. Оно сильно цепляется, когда вбивают многие годы.
– Но о тебе же заботились, берегли. Это разве не повод?
Она тяжело и странно посмотрела на него, облизнула губы.
– Вообще, по-настоящему, таких поводов и нет. Мало победить – нужно, чтобы проигравшие мучились, – сказала Алия, провела ладонью по лицу, коснулась мелких шрамов на правой скуле и добавила: – Жалость – всегда преступление.
– А при чем тут жалость? – спросил Кестель.
Он опорожнил чарку и поморщился – может, от вина, а может, от слов Алии, зацепившей то, что сам Кестель хотел бы не вспоминать. Старый хунг коснулся плаща из рыбьей чешуи, закрыл глаза, а потом открыл их и взялся мыть пол с неожиданной живостью, даже ожесточением.
– А что с ней? – спросил Кестель.
– Она удрала. Ей сильно повезло, потому что мужа пытали и в конце концов поломали на колесе, – сообщила Алия и вызывающе глянула на Кестеля. – Но ведь ты все это знаешь.
– И откуда я мог бы знать про это?
– Я понимаю, что ты хочешь узнать, как я сама гляжу на это, – криво усмехнувшись, сказала Алия и взялась за вино.
Что ж, она не ошиблась. Кестель и вправду знал все, а еще и то, что хунг, про которого рассказывала Алия, не был обычным воином.
Она до сих пор презирала и ненавидела его, и потому даже не назвала его имя.
Странное совпадение, нелепое стечение обстоятельств – или очередной знак судьбы? Но нельзя так. Недопустимо все подряд принимать за знаки. Это слабость души – видеть повсюду указания свыше.
Алия сидела так близко и со смехом рассказывала о своем предательстве.
Из-под маски лились слезы. Мертвая треска не обрадует чужой взгляд, но укроет от него страдание. Как легко было бы сейчас встать и заговорить, крикнуть на Херпена, приказать, чтобы бросил песье услужение. Херпен бы послушался. Такие, как он, остаются верными до конца. Может, им и удалось бы – если бы успели. Может.
Виана ДаХан осталась сидеть. Она медленно взяла кружку и, приподняв маску, выпила до дна.
Нельзя спешить. Та женщина-маг наверняка поблизости, незаметная, не узнанная никем. Может, она за окном, за стеной, которую проницает взором, и поднимет тревогу или ударит заклятьем, как только распознает Виану. И даже если не распознает, то отреагирует, коли Виана подойдет слишком близко к Алие.
А это погубит все.
Нужно придерживаться плана. Пусть месть свершится в Арголане. Там Виана будет сражаться и там убьет, отплатит кровью за кровь.
Но так легко, так чертовски легко было бы встать и выпустить на волю сталь.
Алия что-то сказала Кестелю и рассмеялась. Ох, как она была уверена в себе! Словно пришла развлекаться, и ничего вовсе ей не грозило. Виану грызли сомнения.
Алия – отнюдь не дура. Если уж она так самоуверенна, значит, тому есть причина. Виана посмотрела на измученное лицо Кестеля и вдруг с ужасом поняла: несмотря на все свои
