style="font-size:15px;"> – Может, оно и к лучшему? – рискнул предположить Урахат.
Старший проткнул его взглядом.
– Она такая нежная, что бабочки умирают от зависти, когда она улыбается, – мечтательно произнес Гамрон.
– Таких красивых, наверное, и медведи не едят, – задумчиво заключил средний брат.
Все трое понурились – огромные, мрачные.
– Нужно потрахаться, – наконец решил Хавараш.
Он встал и вышел в коридор, но тут же беззвучно скользнул назад.
В соседнюю комнату входили Алия со связанными руками и Кестель Нетса.
– Тебе удобно? – спросил он и передвинул ноги Алии.
В ответ послышался приглушенный вздох. Кестель осторожно приподнял ей подбородок.
– Ты симпатично выглядишь.
Алия сидела, уткнув колени в подбородок, на толстом ковре, который для удобства подсунул ей Кестель. Он привязал ей запястья к толстому стальному кольцу, так крепко вмурованному в стену, что оно и не вздрагивало, когда за него тянули изо всех сил. Кестель не имел понятия о том, зачем в гостиничной комнате такое кольцо, но оно оказалось очень кстати. Кестель еще раз проверил узлы на лодыжках и запястьях, затем плотней вдвинул кляп.
– Ты уж прости. Я скоро вернусь, – сказал Кестель.
Он вышел и тщательно запер за собой двери.
Моросило. Он окликнул перебегавшего двор парня с перепачканным мукой лицом, нечистыми руками и буханкой хлеба в них. Парень задержался, опасливо прижал буханку к груди.
– Люди из Театра уже приехали в город? – спросил Кестель.
– Уже неделю как.
– А где их найти?
– Они лагерем стоят за городом, фургоны поставили. Идите вон туда, – он указал на узкую улочку. – Сверните за домом палача, там, где виселица. Но, господин, они утром уже уезжают.
Кестель кивнул и пошел по улочке. Смеркалось. В темноте городишко выглядел еще унылей, чем при свете. В отблесках гаснущих огней дома, казалось, шатались и вздрагивали. Жуткое, больное место.
Улочки вились, сбивали с толку. Неосторожный чужак мог бы с легкостью потеряться, ходить кругами. Кестель долго искал дом палача. Наконец обнаружился обоз ловчих в три лишним десятка фургонов: ярко раскрашенных, с решетками на окнах, со стражей подле них. Большой обоз, и не окинешь взглядом. Фургоны стояли кругом, как крепостная стена, и вход был только один.
Одетый в кожу стражник загородил проход алебардой.
– Ты кто?
Кестель показал ордер. Стражник долго присматривался к куску пергамента.
– Что не так? – наконец спросил потерявший терпение Кестель.
– Господин Туут! – заорал стражник в темноту.
Никто не отреагировал. Стражник стоял и пялился на ордер, и, похоже, второй раз кричать не собирался. Стражник почти и не двигался, будто мертвец, только слегка вздрагивали веки. Кестель
