style="font-size:15px;"> Я посмотрела на себя в зеркало, которое услужливо отразило худую черноволосую женщину, красивую, но явно забывшую об этом и поэтому выглядящую потерянно.
Как же я опустилась! Почему решила, что моя жизнь закончилась?
Я надела пуанты и завязала ленты. Стала на них и-и-и, «echappe et pirouette, arabesque, tour et tour et*…» В дверях без стука появился Крысообразный, заставив меня застыть на месте. Он с явным восхищением разглядывал мои упражнения.
– Какое вы имеете право входить без разрешения?! – возмущённо спросила я, став развязывать ленты пуантов.
Не отвечая, он ринулся в мою комнату, и, упав на колени, принялся страстно целовать мои ноги. Такое проявление чувств было для меня не внове, хотя уже давненько мои пуанты оставались нецелованными.
– Чудная, блестящая, воздушная! Думаете, я вас позабыл? Я же на каждый спектакль…! Да если бы не я, то вас бы уже в живых не было… – бормотал он, продолжая осыпать поцелуями теперь уже мои руки.
Я схватила его за голову, заставив остановиться.
– Что вы такое говорите? Как это, не было бы в живых?! – спросила я его, посматривая всё же за дверью, чтобы не дай Бог не явилась Комиссарша.
Он внезапно успокоился, встал, наклонил голову, щёлкнул каблуками:
– Простите!
И по-армейски, четко развернувшись, вышел, оставив меня в полном недоумении.
Как он там сказал? «Да если бы не я, то вас бы уже в живых не было…» – звучит не очень приятно. Ну, я-то догадываюсь, почему он это сказал, и откуда исходила угроза. Но что заставляет его играть с огнём, дразня Комиссаршу? Ведь она могла ворваться сюда в любой момент! Да ещё с маузером.
Я решила быть начеку.
А ещё у меня было какое-то странное чувство, что Крысообразный мне что-то должен. И его заявление о том, что, благодаря ему, я оставалась в живых, не так впечатлило меня, как должно бы.
Но отчего было это чувство???
Следующие несколько дней прошли без происшествий, и казалось всё встало на свои места. Мамаша Богини каждое утро проводила на кухне, готовя всякие яства для наших государственных людей.
Один раз Комиссарша вернулась, что-то позабыв, но мы быстро сориентировались, спрятав соседку в моей комнате и я, как не в чём ни бывало, заняла её место, помешивая вкусно пахнущий соус. Комиссарша, обдав меня волной неприязни и по своему обыкновению заставив вжаться в стол, пока она ходила туда-сюда, пронося мимо меня своё крупное, как будто налитое тело, наконец, ушла. И соседка вышла из своего укрытия, чтобы завершить стряпню.
Пока я прибиралась в комнате, вдруг увидела, что дверь в спальню, которая обычно была заперта – открыта. Там стояло старинное трюмо Комиссарши, про которое я всё время помнила, и оно настоятельно требовало моего внимания. С трудом сдерживая себя, пока мамаша Богини закончит и уйдёт к себе, я с вожделением, достойным маньяка, посматривала
