путешествия произошло нечто, не поддающееся объяснению.
– Внезапно гость взглянул на дверь, словно каким-то чудом заметил в отверстии для ключа немигающий глаз. Любопытная барышня затрепетала, ибо поняла, что ее присутствие раскрыто. В этот миг ее голову охватила жгучая боль, как будто ее опалило огнем. Отшатнувшись, она прижала пальцы к вискам, но… не ощутила под ними кожи, – Джон молчит несколько секунд, прежде чем закончить. – Хозяин дома, проследив за взглядом гостя, шагнул к двери и распахнул ее. Перед ним стояла молодая женщина, у которой на месте головы покачивался череп с пустыми глазницами.
– Какая гадость, – фыркает Клер, оборачивается за поддержкой к Мэри и обнаруживает, что сестра дремлет на подушках.
– Похоже, рассказ Полидори навеял на кого-то сон, – замечает Байрон, подмигивая Клер и Перси, потом насмешливо смотрит на Джона. – Советую тебе запатентовать свою историю в медицине, для литературы она слишком слаба и неоригинальна. Ты отчасти использовал мой сюжет и персонажей. Конечно, не стоило ожидать чего-то выдающегося от доктора, ведь у большинства врачей отсутствует творческое воображение. Думаю, на сегодня довольно упражнений для ума. Настало время позаботиться о теле.
Притворяясь спящей, Мэри слышит, как лорд и его друзья поднимаются с ковра. Если Байрон снова вздумает засунуть ее в ледяную ванну, его ждет сюрприз. Она непременно выяснит, от какого таинственного недуга ее «лечили». Когда шаги затихают, шум дождя становится слышнее, словно непогода незаметно перебралась в дом. В волнительном ожидании Мэри поглаживает ладонью мягкий ворс, теряет счет минутам, гадая, отчего за ней никто не возвращается. В конце концов она встает, берет свечу и выходит в коридор.
Вилла Диодати погружена во мрак. Мэри поднимается в комнаты, отведенные для гостей, но они пустуют. Озадаченная, она пересекает второй этаж и вдруг замечает светящуюся щель: дверь в кабинет Байрона приоткрыта, за ней подрагивает красноватый свет.
Мисс Годвин робко заходит в святая святых поэта – место, где он работает над третьей частью «Паломничества Чайльд-Гарольда». Темные корешки книг строго взирают на нее с полок, на столе, заваленном рукописями, одиноко возвышается канделябр с красными свечами. Небо за окном внезапно распарывает молния, и Мэри невольно вздрагивает. Что-то шуршит в углу у шкафа, в следующую секунду мышь-полевка шмыгает под стол. Других живых существ в кабинете не обнаруживается.
Откуда это странное ощущение, будто она уже бывала здесь прежде? Мэри не припоминает, при каких обстоятельствах такое могло случиться. Ее внимание привлекает великолепный портрет лорда, выполненный в полный рост. Наклонившись, чтобы прочитать имя художника, она замечает, как пламя свечи в ее руке отклоняется в сторону: кажется, будто легкое дуновение идет… из-за картины. Внимательно осмотрев раму, Мэри убеждается, что справа она не вплотную примыкает к стене. Пламя свечи, поднесенной к чернеющей щели, вновь колышется от потока холодного воздуха. Она тянет край рамы
