бурый медвежонок. Медведи опасны, сообщил им Байрон, особенно те, что вовремя не залегли в спячку. Но не бойтесь, Дарвелл – совершенно ручной. Вы можете его погладить.
Сегодня любимец лорда не реагирует на посетителей. Клер прижимается лбом к железным прутьям.
– Бедняжка. Он по-прежнему болен?
Плечо мохнатого Дарвелла перевязано куском льняной материи.
– Что с ним стряслось? – Мэри почему-то понижает голос. Несколько вечеров за чтением страшных историй не прошли бесследно.
– Поранился, – уклончиво отвечает Байрон, шагая вперед между небольшими клетками и ящиками, в которых копошатся мыши-полевки, хомяки и кролики. Семейство морских свинок обитает в противоположном конце чердака.
Мисс Клермонт и Шелли не отстают от лорда. Клер невольно морщится от запаха и прикрывает нос и рот платком. Мэри удивлена, что некоторые клетки опустели. Куда исчезли их обитатели? Обернувшись, она видит застывшего в дверях Джона.
– Моя щиколотка, – объясняет доктор, поймав взгляд мисс Годвин. – Признаюсь, я с трудом поднялся по лестнице… Буду вам благодарен, если вы сделаете вид, что не заметили, как я отстал. Я немного посижу на ступенях.
Она слишком наблюдательна.
Он слишком много думает о том, что о нем подумают другие.
Грызуны повсеместно проявляют признаки беспокойства. Мэри догоняет друзей у клетки с морскими свинками. Клер держит на ладони крошечного детеныша, в то время как его родители дрожат, зарывшись в опилки.
– Чего они так испугались? – Клер неохотно опускает зверька в клетку. – Я бы не причинила вреда их малышу.
– Они ведь этого не знают, дорогая. Останетесь на ночь? Я уже распорядился, чтобы Берже приготовил комнаты.
На лице Клер отражается вся гамма ее ощущений – от недоверия до ликования. Байрон спешит прервать восторженный лепет поцелуем, легко подхватывает ее на руки и несет к выходу.
– Маленький изверг, – вздыхает лорд. Клер смеется.
Мэри робко поднимает глаза на Перси, однако его красивое лицо остается бесстрастным. С каждым шагом, приближающим ее к спальне, мисс Годвин ожидает увидеть прежнего влюбленного Шелли. Вот сейчас он обернется, коснется ее руки, и их пальцы переплетутся, как затем переплетутся тела на широкой постели…
Отчего он так холоден?
– Ты устала, Мэри. Доброй ночи.
Перси отворачивается и задувает свечу. Ей хочется крикнуть: «В чем дело?», но она лишь беззвучно сминает в кулаках простыню. Спустя несколько минут или часов в ее голове парит в невесомости всего одна мысль, внезапная догадка. Чтобы быть женой Шелли, недостаточно тонко чувствовать поэзию и понимать философию. Стоит Мэри утратить для него физическую притягательность, как все другие ее достоинства померкнут в его глазах. Вероятно, это уже происходит.
Она мучительно уплывает в сон. На этот раз ее сознание не одурманено опиумом, но от этого кошмар не становится
