так осужденному на казнь, получающему свою последнюю трапезу, напоминают, что хотя бы чизкейк вкусный.
Мы вздремнули. Через четверть часа пришла эсэмэска от сына из соседней комнаты и разбудила нас; он сообщал, что намерен «заниматься собственными делами» до ужина. Мы сели, потянулись, потом почистили зубы и ушли. У стойки администратора я заговорил на французском, изобилующем таким большим количеством ошибок, догадок и неверно произнесенных слов, что это получился почти новый диалект; я поставил в известность дежурного клерка, что я сокрушен, но в нашей просоленной спальне полно чужих лошадей, после чего мы шагнули в Париж.
33. À la recherche du temps perdu
Конни все смеялась, пока мы переходили из Седьмого округа в Шестой по солнечной стороне улицы Гренель.
– Где, скажи на милость, ты учил французский?
– Я его вроде как сам придумал. А что не так?
– Всё – слова, произношение, синтаксис. Ты совершенно запутался во всех этих «кескесэ». «Что это возможно что это такси в отель отвезти нас?»
– Наверное, я не изучал язык, как ты…
– Я не изучала его! Я училась на слух, у французов.
– У французских парней. Девятнадцати лет.
– Совершенно верно. Я выучила «не так быстро» и «ты мне нравишься, но как друг». Я выучила «можно сигаретку?» и «обещаю, что буду тебе писать». Ton cœur brisé se réparera rapidement.
– Что означает?..
– Твое разбитое сердце скоро залечится.
– Полезные выражения.
– Полезные, когда тебе двадцать один. Сейчас от них толку мало, – сказала она, и это последнее замечание повисло на секунду в воздухе, так мы достигли Сен-Жермен.
Когда мы с Конни впервые здесь оказались (в те дни мы упоминали о «грязных выходных» без всякой иронии), у нас голова кружилась от Парижа, мы пьянели от красоты города, мы пьянели друг от друга, а кроме того, довольно часто, были пьяны в прямом смысле слова. Париж был таким… парижским. Меня очаровывала чудесная непохожесть всего – незнакомые шрифты, название брендов в супермаркете, размеры кирпичей и плит на мостовой. Дети, совсем еще маленькие ребятишки, а так бойко болтают по-французски! Столько сыра, и ни один из них не называется чеддер, а еще орешки в салате. А какие стулья в Люксембургском саду! Сколько в них изящества и элегантности, не сравнить с продавленным шезлонгом. Багеты! Или «французские палки», как я тогда их называл, забавляя Конни. Мы увезли на самолете целые охапки багетов, со смехом запихивая их в ящики над головой.
Но филиал «Боди шоп» одинаков во всем мире, а бульвар Сен-Жермен, как иногда кажется, расположен недалеко от Оксфорд-стрит. Похожесть, глобализация, дешевые туры, обыкновенная усталость притушили наши ощущения от всего иностранного. Город выглядел более знакомым, чем нам хотелось бы, и пока мы шли молча, нам казалось, что потребуется какое-то усилие, чтобы вспомнить, как нам было здесь весело когда-то и как, возможно, еще будет.
– Аптеки! Зачем им столько аптек? – насмешливо поинтересовался я. – Как они все выживают? Судя по их количеству, можно подумать, что в стране постоянная эпидемия гриппа. У нас на каждом углу продают телефоны,
В поисках утраченного времени
