расставленные, в темной синтетике ноги, поразившие его тогда на мосту… Спешно взялся за дверную ручку.
– Подождите, – не оборачиваясь, остановила она. – Думаю, вы неплохой человек. Но все дело во мне – я злопамятна.
В комнату ворвались грузчики с водруженной на них мебелью, какой-то техникой и прочими принадлежностями жизни оцивилизовавшегося человека. Александр капельмейстировал процессией в арьергарде.
На расстановку прибывшей декорации потребовалось минут десять, после чего хозяин прогнал статистов. Художник заинтересовался, естественно, не столом, телевизором, диваном-раскладушкой, а большой коробкой, натуго перекрученной скотчем. Александр распечатал ее, пригласил Евгения взглянуть. В коробке по-зимнему пахнул и сиял ворох белой материи.
– Это платье, – пояснил Грек. – Прислано из Италии. Вот ей что-то не понравилось. Говорит, надо мастера.
– Ясно, – ответил Лесков. – Я хотел бы увидеть… – ему стало неловко, и он шепнул Александру: – Я не знаю имени…
Грек ухмыльнулся:
– Это Евгения. Это Евгений.
Лесков и девушка с любопытством уставились друг на друга, наконец-то она по-доброму, хотя и рассеянно улыбнулась.
– Так вот, – профессионально-холодно молвил художник, – я хотел бы увидеть Евгению в этом платье.
Блондинка безразлично повела кистью: «Пожалуйста». Лесков опять собрался уходить.
– Можете остаться, – приложила она.
Мужчины уткнулись в пустой экран телевизора. И пока занятная спутница хозяина облачалась в шикарный буржуйский наряд, Евгений тихо спросил:
– О каком еще деле шла речь?
– Ну, для начала, я бы хотел узнать, долго ли… – Александр пытался подобрать нужное слово. – Долго ли картину рисовать?
– Это зависит от размеров, материала… от замысла, в конце концов.
– Ну… к примеру, если я закажу портрет? Чем портреты рисуют?
– Пишут, – поправил Лесков. – Чем угодно.
– Ну, обычно чем?
– Классический вариант?
– Вот, – согласно поднял палец хозяин, услышав знакомое веское слово, – классический!
– Маслом. Большой?
– Примерно в четверть такого окна.
– На заказ. Масло, холст. Девяносто на семьдесят. Дня за три я сделаю. А чей портрет?..
– Эй! – устало окликнула девушка.
– Потом поговорим, – оборачиваясь, шепнул Александр.
Бесспорно, это было шикарное воздушное платье из белой светящейся парчи с бантом на левом бедре и двойной юбкой из тафты и тюля. Евгения тускло глядела на обоих, но Лесков отметил про себя: умеет стоять и умеет держаться.
– Пройдитесь, повернитесь и остановитесь.
Девушка с легкостью проделала все это. Евгений заворожено следил за ее движениями, походкой. Поворот доставил ему необычайное наслаждение – так зрители в театре радуются ожидаемому, но не менее от того приятному эффекту –
