отец, явно не ожидавший от меня столь категоричного заявления, – ты хорошо подумала? С бухты-барахты такие решения не принимаются. У вас же все было хорошо… Думаю, вам обоим надо остыть, перегореть и успокоиться… Я понимаю, трагедия с Ханной выбила тебя из колеи, да и Эберт тоже весь на нервах, но…
–Никаких «но», пап, – по слогам отчеканила я, -мы расстаемся. У нас нет ничего общего, наш брак- пустая формальность, я не люблю Эберта, а он не любит меня. Достаточно причин, чтобы развестись?
–Дочка, это всего лишь кризис, который обязательно наступает в любой семье, – попытался урезонить меня отец, – вам нужно проявить немного терпения, и вы преодолеете все разногласия. Беата, кто стал инициатором развода, ты или Эберт?
–Я, – с невольной жестокостью добила отца я, но уже не смогла остановиться и уверено добавила – пап, это моя жизнь, и я вольна поступать по своему собственному усмотрению.
–Беата, я понимаю, вы с Эбертом поругались, тебя обуревают эмоции, это нормально, – не сдавался отец, – но ты же взрослая женщина, а не девочка-подросток. Что ты будешь делать, если все-таки настоишь на своем и разведешься с мужем? Это Германия, Беата, кроме Эберта у тебя там никого нет, ты останешься одна, без работы, без жилья…
–Ну и к дьяволу всё! – вспылила я, и посетители кафе одновременно вытаращились в мою сторону. Ну, конечно, когда еще увидишь бесплатное цирковое представление! Хорошо еще, что мы с отцом говорим по-русски, и предмет нашего диалога, ведущегося исключительно на повышенных тонах, недоступен для понимания большинству зрителей.
–Беата, ну нельзя же так! – исчерпал все аргументы отец, – ну что такого могло у вас случиться, чтобы ты потеряла рассудок? Извини, что в лоб спрашиваю, ты застукала Эберта с другой?
–Нет, пап, это я ухожу к другому, – целиком взяла на себя ответственность я, – доволен? Эберт ни в чем не виноват, это я настояла на разводе.
–Беата, похоже, ты плохо себя чувствуешь, – по-своему интерпретировал отец мой звенящий от напряжения голос, – у мамы получше с немецким, я сейчас попрошу ее, чтобы она позвонила Эберту и попросила его отвезти тебя домой.
–Не смейте никому звонить! – теряя контроль над измочаленной психикой, взвилась я, -или звоните, пожалуйста, кому хотите, хоть Эберту, хоть Курту, мне плевать, что они вам наговорят. Хочешь информацию из первых уст? Я развожусь с Эбертом из-за Йенса Беккера, мужа Ханны.
На пару секунд в трубке повисло тяжелое молчание, за время которого я слегка пришла в себя и запоздало осознала, что своим надрывным признанием всадила родителям нож в сердце.
–Постой, я, видимо, неправильно расслышал или что-то путаю, – уцепился за соломинку отец, – когда мы приезжали к тебе в прошлом году, Ханна говорила, что ее муж совсем спился и живет чуть ли не в конюшне где-то за городом.
–Что, не веришь мне, да? – не стесняясь оторопевших немцев, громко расхохоталась я, – а Эберт вот поверил…
–Беата, ты не
