размеров грудями, совокупляющуюся с разинувшим клыкастую пасть мускулистым медведем, больше напоминавшим телом мужчину. Все это время я наблюдал за своим слугой, при каждом движении от окна к трюмо старавшемся взглянуть на девушку, скосив глаза. Губы его напряженно сжались, уголки их опустились в воинственной гримасе, глаза сощурились, руки напрягались под тонкой сорочкой больше необходимого и напряжение, создаваемое им, в полной мере подтверждало его слова о производимом на него девушкой впечатлении. Сама она, впрочем, также демонстрировала некоторую заинтересованность. Каким бы ни был ее испуг, но во взгляде ее возможно было заметить изучающее, пристальное любопытство, восторженное, испуганное, в любой момент готовое к бегству. Стараясь оставаться спокойным, я наблюдал за ними, испытывая желание выйти из комнаты по случайной и выдуманной надобности, проверяя тем самым Кабросса. У меня появилась бы возможность понаблюдать за насилием над женщиной, прежде чем я или подоспевший инженер совершили бы выстрел. Конечно, потребовалось бы долгое время, чтобы найти столь исполнительного и достойного доверия слугу, но это казалось намного более вероятным, чем еще одна возможность испытать столь поучительный опыт.
Освободив достаточно места перед зеркалом, Кабросс взгромоздил на него чемодан, кивнул девушке, стараясь не смотреть на нее и ушел, осторожно закрыв за собой дверь.
– Ваш слуга пугает меня. – подушка выпала из ее рук и я не мог не отметить, с какой силой рвались сквозь туманную ткань темные соски.
– Не беспокойтесь. Пока я рядом, он ничего вам не сделает. – ладонь моя погладила жесткую кожу чемодана. Длинными потайными тропами протянулись по ней глубокие светлые царапины, обозначая безопасные пути между вспухшими рытвинами и горестными надрывами, являвшими под собой древесную белизну, древние тропы, ведущие мимо угловатых светлых пятен и расплывчатых темных, оставшихся от событий, прошедших незамеченными, от случайных столкновений, падений и крушений, от далеких дождей и сонных наводнений. Стальная тигриная морда поднялась, вытягивая длинные клыки, за ней последовала и вторая. Чемодан раскрылся, крышка его легла на мои ладони и я медленно опустил ее, являя девушке хранимые им сокровища.
Их было десять, каждый в своем стальном отсеке, одинаковые лишь в выбранном для них рубиново – алом цвете, различавшиеся во всем прочем, предоставляя достаточный выбор для самого привередливого вкуса.
Восхищенная, она спрыгнула с кровати, босыми ногами прошлась по сияющему от солнечных волн полу, встала рядом со мной и наклонилась к принесенным мной гигантам, позволяя повиснуть груди, проявляя ее истинный, представавший в таком виде еще более явным объем.
– Как прекрасно! – она протянула руку, но отдернула, не решаясь прикоснуться, словно опасаясь, что они исчезнут от того нарушающего волшебство вторжения. – Я только слышала о том, что такое бывает,
