вел дела в магазине, и звонила ему так часто, как только могла.
– И понятия не имели, что вы наследница.
– Нет.
Габи попыталась скрыть уныние в голосе, но поняла, что это не удалось, когда он подвел Феррона ближе, как будто его присутствие могло принести ей утешение.
– Тогда это, должно быть, тяжело, – сказал мужчина.
Габи повернулась и посмотрела на него.
– Вы первый, кто сказал это. – И так оно и было. Многие считали, что она должна быть в восторге от своего «повышения».
– У большинства людей искажено представление о королевской семье: многим кажется, дело в гламуре, славе и деньгах. Это только одна часть, но есть и обратная сторона медали.
– Да… правила, конечно же… – Габи замолчала, внезапно осознав, что не должна говорить все это, потому что ее признание напоминает жалобу.
Наступили перемены, ужасные перемены. Наклонившись, она похлопала лошадь по шее, понимая, что нужно перевести разговор на другую тему. По какой-то причине ей было так легко разговаривать с этим мужчиной.
– А что насчет вас? Вы сказали, что работаете на королевскую семью из-за семейных традиций. Но вы же можете идти собственным путем?
Выражение его лица резко изменилось.
– Традиции очень важны. Моя работа приносит мне радость. Я доволен своей жизнью.
Габи нахмурилась, внезапно почувствовав беспокойство.
– Знаете, я никому не расскажу об этом разговоре и о том, что у вас есть сомнения относительно вашей работы.
Мужчина улыбнулся. Его улыбка была мягкой и теплой, отчего все внутри ее перевернулось. Когда мужчина потянулся и взял ее поводья, то сделал это так, чтобы не коснуться ее.
– Благодарю, мэм, и я уверяю вас, что этот разговор носит конфиденциальный характер. Но я не боюсь семьи астурийцев.
– Повезло! А я боюсь… – Слова сорвались с ее губ прежде, чем она успела подумать.
– Почему? – В его голосе прозвучали любопытство и резкость. – Что они сделали?
– Они ничего не сделали… это я… дело во мне. Я… волнуюсь. Завтра бал в мою честь, и, честно говоря, я в ужасе.
– Из-за королевской семьи Астурии?
– Не только. Если бы я была рождена для жизни во дворце, я бы знала, что делать. Но я не знаю. Я могу сказать не то, что нужно, обратиться не к тому человеку и вызвать политический скандал. Я могу споткнуться, упасть, использовать не ту вилку. А еще шпинат может застрять у меня между зубов. Я буду выставлена на всеобщее обозрение и боюсь этого!
– Вам нечего бояться. Вы – королевская особа, и, если позволите, вы прекрасны, вы ослепите гостей.
Габи вспыхнула от этих слов. Конечно, она понимала, что он просто пытается поддержать ее. Она вовсе не красавица: обыкновенная женщина, каких миллион.
– Вы очень добры, но я никого не хочу ослеплять. Все, что я хочу, – это пройти через все трудности, не выставляя себя на посмешище. Хочу,
