руки задыхающегося Залкиндсона к подлокотникам.
Женщина, выполняющая, очевидно, роль переводчицы при том, кого она назвала центурионом Гаем, произнесла без выражения:
– Ты еврей Яков. Ты украл деньги легиона и должен их вернуть.
– Ка-какого ле-легиона?
Центурион Гай догадался, видимо, о сути вопроса, потому что прорычал что-то, а переводчица покорно перевела:
– Стоящего в Антиохии, провинция Палестина.
Залкиндсон затряс головой.
Центурион Гай сделал знак второму воину, тот огляделся, взял пыльную тряпку с уступа печки и забил её несчастному в рот. Разорвал на нём рубашку, достал нож и разрезал брюки вместе с трусами. Встал рядом, не выпуская ножа из руки.
Центурион Гай посмотрел на лежащую на полу Викторию и что-то сказал.
– Центурион Гай велит тебе, женщина, совсем раздеться и встать на колени. – Она быстро добавила: – Не бойтесь, насиловать не будут.
Дрожа и уже ничего от ужаса не чувствуя, Виктория быстро разделась и встала на колени, положив одежду на пол. Центурион Гай ударом ноги разбросал её по полу. И тут Яков Соломонович забился и застонал через кляп. Лицо его посинело, на лбу выступил пот, глаза двигались за опушенными веками.
Центурион Гай несколько минут наблюдал за ним, потом связал руки обеим женщинам, бросил их на тахту и связал ноги. Помешкал и набросал на них ворох старой верхней одежды с вешалки. Женщина прижалась губами к уху Виктории:
– Я Алла, латинистка. А вы кто? И кто эти люди?
– Я Вика. А разве они не с вами?
– Они меня взяли дома.
Раздался рык центуриона Гая.
– Центурион Гай приказал нам молчать. – Громко сказала Алла. – Иначе он нас продаст в Александрии.
Виктория перестала хоть чего-то соображать. Она лежала и слушала стоны и хрипы Залкиндсона. Как потом выяснилось, они длились больше часа, а потом прекратились. И Виктория почему-то сразу поняла, что Яков Соломонович умер.
Римляне (римляне? неужели действительно римляне?) ещё какое-то время ходили по комнате, тихо переговариваясь, потом центурион Гай что-то сказал.
– Центурион Гай сказал, что после рассвета мы будем свободными.
Хлопнула дверь и наступила тишина.
Когда совсем посветлело, и на улице стали слышны голоса, Алла, встав с помощью Вики с тахты и зажав связанными руками табуретку, разбила окно и позвала на помощь.
Разные разговоры на рабочей неделе
– Я всё-таки не понимаю, Кондэ, зачем тебе лезть в сводку.
– Хочу пошарить, Виктор Дмитриевич, дело-то больно фантастическое. Вдруг найду что-то необычное.
– Да плевать нам на это дело, Юлий. Это проблема области, пусть у них голова болит.
– Так-то оно так, но взяли-то эту доцентшу у нас на земле. Чего накопаем, всё отделу в плюс пойдёт.
– Ишь,
