деревне был принят не писаный закон: все собаки должны быть во дворах на привязи, кошки должны ловить мышей, а собаки охранять двор, а не бродить по улицам. Как правило, в деревне были добротные дома, но недалеко от колодца, стоял один старенький, одинокий, явно без хозяина, покосившейся домишко. Калитка и забор хотя и были подремонтированными, но выглядели старыми и требовали замены. Въездные ворота плохо закрывались и были постоянно открытыми. Жила там такая же старенькая, сгорбленная и одинокая старушка баба Маня. Говорили, что в молодости она была очень красивая и вышла замуж за самого здорового и сильного в деревне казака Василия. Детей не успели завести, началась война. Василий с первых дней ушел на фронт. В начале войны наша армия отступала, и полк, в котором он служил, попал в окружение. Выходя в прорыв, был ранен, попал к немцам в плен и … пропал. Баба Маня всё ждала и ждала своего Васю, так и не вышла вторично замуж, хотя предложений было много. Уже после войны в соседней деревне фронтовики рассказывали, как они были с Васей в немецком концлагере, вместе бежали. Однако Василий был очень большой, рана не зажила, ему требовалось больше пищи, его силы иссякли, бежать он дальше не мог. Похоронили его где-то в польской земле, даже место приблизительно не знали. Однако баба Маня не верила этим рассказам. Она всё ждала и ждала, часто выходила на дорогу, ведущую в деревню, высматривала, не идет ли домой её Вася…
Колхозники и соседи жалели старушку, и, чем могли, помогали. Ей давно предлагали сделать новые ворота, калитку и забор, но баба Маня отнекивалась, мол, на мой век хватит, а вот придёт Вася, тогда уже и поставит всё новое. Починить крышу, завезти угля и дров на зиму – это забота колхоза; наколоть и сложить дрова, наносить воды, починить забор, помочь с продуктами – это соседское дело. Из живности баба Маня держала только козу и собаку. Коза тоже была старенькой, но молоко давала. А вот собака была приметная, невероятно злая, огромных размеров. Кличка у неё была Палкан. Лохматая, серо-пепельного цвета, длинная шерсть торчала в разные стороны и увеличивала размеры животного. Грозный, хриплый и надрывный лай разносился на всю округу. Палкан лаял и бросался на всех проходящих мимо двора, вызывая страх и боязнь того, что он может в любой момент сорваться с цепи. Баба Маня успокаивала всех крепостью цепи и надежностью ошейника.
Собака ещё ни разу не срывалась с привязи, соседи посудачили, посудачили и привыкли. Мол, что обижать старушку, она одинокая, да и не вредная, как обычно бывают в её возрасте.
Однажды Сашка проходил мимо бабкиного дома, услышал привычный, злой и хриплый лай Палкана. Но, что-то было не обычное в этом лае. К нему добавился лязг цепей! Оглянувшись, Сашка увидел, что этот грозный зверь, с оскаленной пастью, брызжа слюной, с налитыми кровью глазами всё-таки сорвался с привязи и быстро приближался к нему. Страха не было, желания бежать тоже. Сашка просто оцепенел, замер, стоял как вкопанный, выставив вперед ладони своих рук. Он спокойно и внимательно смотрел в глаза
