заткнуться. Бидвелл раскинул руки в успокоительном жесте.
– Послушайте меня! – прокричал он. – Мировой судья уже сегодня начнет разбирательство по этому делу! Я обещаю вам – и готов отдать на заклание свою душу, – что с ведьмой скоро будет покончено раз и навсегда!
Мэтью не стал это комментировать, хотя и подумал, что Бидвелл подвергает свою душу серьезному риску.
– По мне, так и один день – это уже слишком долго! – Каттер снова завладел вниманием толпы, как опытный актер на сцене. – Нет уж, сэр! С первым светом мы уберемся отсюда, пока мы не изжарились заживо или не подхватили чуму!
– Тихо! Тихо! – вновь поднял голос Бидвелл, стараясь заглушить это страшное слово. – Никакой чумы в городе нет!
– А вы откопайте тех, кого недавно похоронили на кладбище! – визгливо вскричала какая-то женщина. – Откопайте и спросите у них, отчего они умерли и почему ваш доктор ничем не смог им помочь!
Пока на улице разворачивалась эта безобразная сцена и Бидвелл безуспешно пытался утихомирить толпу, в особняке проснулся Айзек Вудворд, обливаясь холодным потом и в то же время ощущая сильнейшее жжение в горле. Он лежал на спине, глядя в потолок сквозь москитную сетку, которая не помешала как минимум одному кровопийце оставить волдырь на его небритой щеке. Детали ночного кошмара – этого частого и жестокого гостя – запечатлелись в его памяти, как оттиск гравюры на бумаге. Он видел крошечные пальцы, сжимающие железные прутья кровати, и слышал негромкое, лихорадочное дыхание. «Анна, – произносил его собственный голос. – Боже мой, он…»
Свет! Какой-то странный свет озарял комнату.
Теперь Вудворд видел его наяву. Это не было частью его кошмара, и он сначала подумал, что сновидение вновь зацепило реальность своим багровым крылом. Однако странный свет не исчез вместе с остатками сна; это было настоящее, неровное и мерцающее, красновато-оранжевое свечение. Он взглянул на окно и понял, что свет проникает сквозь щель между ставнями. Утреннее солнце – ах, если б это было утреннее солнце! – никогда еще не светило таким странным манером. А потом он почуял запах и решил, что именно это его и разбудило: горьковатый запах дыма.
Еще не вполне пришедший в себя, судья вылез из постели, чтобы открыть ставни. И тотчас перед ним открылся вид на пожар где-то в районе улицы Правды. В опасной близости от тюрьмы, сразу же подумал он. Хотя горевший дом, скорее всего, находился на другой стороне улицы. Фантасмагорическое свечение выхватывало из темноты толпу зевак, а вихрь доносил до Вудворда треск разрушаемых огнем конструкций и многоголосые крики, в которых ощущалось больше гнева, нежели тревоги. Пожар и суматоха, вероятно, начались уже давно, а он все это время спал как убитый. Он зажег свечу в лампе, вышел в коридор и направился к комнате Мэтью.
Но еще до того, как он коснулся двери, изнутри донесся негромкий металлический звук. Засов, догадался Вудворд. Видимо, Мэтью только что его открыл либо задвинул.
Он постучал.
– Мэтью,
