лично забирает заговорщиков
Объявленное намерение царя – послать юношей российских в чужие земли для учения – возмутило суеверные умы, особенно чиновников стрелецкого корпуса. Они делали тайные совещания: как бы удобнее сбыть им с рук такого государя, который заводит новизны, противные, по их мнению, православному закону. Одна из таких злодейских шаек, около 1695 года, то есть за год до заговора Цыклера (об этом ниже), собралась в одном доме, зимою, в восьмом часу пополудни. Надобно думать, что было это весьма тайно; в ту же самую ночь, и в том же часу, государь, по обыкновению, поехал в санках по улицам московским, имея при себе одного только денщика Дурнова; но, приехав к Арбатским воротам, остановил лошадь и, углубясь в размышление, простоял на одном месте около четверти часа. Денщик, видя это, осмелился сказать: «Долго ль, государь, стоять нам здесь?». Петр, как бы опомнясь от этого вопроса, сказал про себя: «Поехал было я туда, а надобно заехать не туда». – И поворотя лошадь, выехал в переулок, называющейся Хлебным, остановился около одного дома, вышел из санок и послал на них денщика к караульному офицеру с повелением, чтоб он с двенадцатью гренадёрами, не мешкая ни мало, пришёл к тому дому; а сам без шума вошёл в калитку на двор, оттуда в покои, где, во втором, нашёл сидящих за столом, и попивающих четверых из чиновных стрельцов, которых он всех знал по имени.
– Что вы здесь делаете, ребята? – сказал им царь.
Можно себе представить, как должно было смешать их такое нечаянное посещение: они не могли даже произнести слова; но монарх вывел их из этого замешательства и страха, сказав, что он ездил по Москве в санях, прозяб и, видя огонь, заехал обогреться, а по счастию нашёл ещё в нём и знакомых. Ободрённые таким милостивым отзывом те отвечали, что званы хозяином на пиво; это подтвердил и вошедший, между тем, хозяин дома; налив стакан осмелился поднести его величеству. Государь выпил и разговаривал с ними и с хозяином о делах, ничего почти не значащих, до того времени, в которое должно было уже прибыть офицеру; потом сказал, что он обогрелся, и пора ему с ними расстаться, вышел из комнат. Они хотели было его проводить, но государь, остановя их, затворил двери и припёр.
Офицер с командою был уже у ворот, и монарх повелел ему всех четырёх гостей забрать и привести в Преображенск, а хозяину сказать его указом, чтоб он и домашние его, под смертною казнию, не дерзнули происшествия этого никому открывать. Расспросы по одиночке смешали и разбили их, так что они принуждены были, наконец, признаться в совещании своём на жизнь государя. Причиною того, по словам их, была несносная им служба, предпочтение, оказываемое солдатам, особенно вводимые новости, противные, по мнению их, закону и старинному обыкновению, и посылка детей их в еретические земли, и проч. Они были наказаны и посланы в Сибирь, и всё это произведено так тайно, что никто не проведал, и не знали даже, куда давались четыре чиновника.
Каким образом узнал государь тот дом и собравшихся в нём заговорщиков – осталось неизвестным.
