и сплетни, – решительно произнесла Ольга Андреевна. Она вскинула упрямый прямой подбородок, с вызовом посмотрела, – а с хозяйством да ткацкой фабрикой я справляюсь не хуже вас! Не переживайте. – Упрёк в склонности к «женской болтовне» не понравился Ольге. – Ведь, и раньше справлялась. Неужели, забыл? – щеки ее заалели.
Чтобы не сердить его, она медленно протянула руку и как можно нежней провела ладонью по его рубахе. В ответ на этот интимный жест Иван облегченно и спокойно вздохнул, как будто ему самому не хотелось больше ругаться. Отпуская прочь с души свое раздражение («Ну, вот, наконец, этот неприятный разговор завершился»), Иван ласково и шаловливо потрогал пальцем женское ушко.
– Когда к нам Федор в гости пожалует? Хорошо бы вместе с Сережей на рождество приехали, – промолвила Ольга, откликнувшись на мужнину ласку.
Однако, Иван уже отодвинулся от нее и пошел прочь к зеленому диванчику, уселся там и вытянул вперед свои длинные ноги. Поглядел на жену и поманил ее к себе, приглашая присесть:
– Твой Федор Кузьмич не просто приедет – быстрее ветра примчится, как только вернемся в Москву. Я ему уже написал, чтоб ждал от меня телеграмму, – хохотнул в ответ.
Когда жена присела рядом, он снисходительно похлопал ее ладонью по укрытому атласным платьем колену:
– А до этого…, – тут фабрикант многозначительно поднял большой палец кверху, – мне надо много успеть на заводе. Впрочем, я на сей счет не волнуюсь: Гиммер сделает все, как нужно. Помнишь его? Хм… Неужели, не помнишь? – переспросил он и бросил испытующий взгляд на жену.
Заметив ее вопросительный и недоумевающий взгляд, добавил:
– Он был у Миловановых на именинах и у Оглоблиных. И ты с ним кажется даже разговаривала, пока меня не было. Он, кстати, довольно интересный господин, имеет свое суждение обо всем. И, между прочим, весьма симпатичный экземпляр для вашего юбочного сословия! За ним, говорят, шлейф из разбитых женских сердец тянется.… Даже я заметил – как только он в залу вошел, как многие дамочки сразу стали шушукаться и переглядываться. Но только не ты, Ольга Андреевна! Ты как всегда была на высоте: неприступна и холодна, как лед, – тут фабрикант громко хохотнул и лукаво блеснул веселыми глазами на Ольгу, – а знаешь еще что? Мне в тот раз показалось, что он тебе отчего-то, вдруг даже сделался неприятен? Верно? Ведь, после этого он не раз заезжал к нам домой, но ты ни разу не вышла. Все же странно, что и сейчас не можешь вспомнить его, – он помрачнел и подозрительно посмотрел на нее.
– Ах, этот… Теперь припоминаю. Ну, а зачем ты завел все эти воспоминания о каком-то своем рядовом служащем? Какое мне до него дело? – спокойно проговорила Ольга и равнодушно пожала плечами.
Однако, в груди ее в этот момент что-то больно и мучительно дрогнуло. Сердце бешено заколотилось, с силой разгоняя горячую кровь по жилам. А предательская память своей услужливой непрошеной рукой оживила желанный образ Якова Михайловича, его влюбленные и жаркие глаза, которыми он в тот вечер почти
