согласился Оливер. – П-прости, меня одолевает любопытство. Ты п-плохо говоришь по-английски и…
Питер лег в гамаке. Он прикрыл глаза и произнес:
– Учил английский на ходу. Я здесь всего полгода. Я – русский.
Оливер до сих пор знал только, что существует такая страна Россия далеко на Севере, что там холодно, что был русский царь Петр, который приезжал в Англию учиться корабельному делу. Вот и все его знания!
– П-прости, П-питер, я мало знаю про т-твою страну.
– Вот и хорошо, – посмотрел на своего собеседника Кингли. Он опять сел в гамаке. – Разумею, ты мне спать не дашь, пока свое любопытство не утолишь. Но так и мне интересно.
– Спрашивай, – с готовностью произнес Оливер.
– Ты как на «Изумруд» попал? Ведь ты не моряк, это сразу видно и хилый ты какой-то. Я знаю кто такая Грейс Моран. Это гром-баба, пиратка! Ей лучше под горячую руку и не попадать! – Питер опять перешел на русский язык. – Черт, как же мне тебе объяснить? Хреново…
Оливер заслушался. Ему нравилась страсть, с которой его товарищ говорит на родном языке, и повторил последнее слово очень мягко и как-то певуче:
– Хре-новоо! Красиво!
Кингли хохотнул.
– «Бьютефул»! Жестче надо говорить, с напором, Оливер! Чтоб душа зазвенела!
Оливер опять повторил и оба молодых человека засмеялись.
Так как первую часть своей эмоциональной тирады, Кингли сказал на языке Оливера, Эшби ответил, все еще улыбаясь:
– Я вынужден был бежать с Ямайки, П-питер. И в Англию мне д-д-дороги нет, вот и пришлось остаться с п-пиратами.
– А почему удрал?
Мистер Эшби вздохнул. Его снова обуяло раздражение от сознания нелепости ситуации, в которой он оказался.
– Мисс Лора к-красивая девушка, она мне нравилась, но я ей был не по вкусу. Она даже не разговаривала со мной, просто мисс Т-томпсон любила п-п-посмеяться. Но ее мать решила меня женить на ней, меня обвинили в изнасиловании. От от-тчаяния я и сбежал.
– Да! Попал, как кур в ощип! – проговорил тихо Питер по-русски и, видя недоуменное лицо товарища, добавил по-английски, – Везунчик!
– А к-какая у тебя история?
Кингли помрачнел. Он опять улегся в гамак.
– Давай спать, Олли! Мне вахту нести.
– П-прости, П-питер! Спи, конечно! – Оливер вдруг вспомнил о своих вещах, оставленных на «Изумруде», он хотел было сказать своему новому товарищу, но передумал.
Питер Кингли будто бы прочел его мысли.
– Завтра поговорю с капитаном. Останешься у нас на борту. Вещи заберем. Если замутит, в углу стоит ведро.
***
Гамак мерно, убаюкивая, покачивался и мичмана Питера Кингли, – Петьку – одолела дремота, но сон не шел. Разговор с его новым знакомцем воскресил мысли о Ксении Егоровне. Воспоминания травили душу, а осознание того, что он больше не увидит
