зеваку и распорядился, чтобы тот позвал гробовщика, а тот, в свою очередь, снял мерку с мёртвого фронтмена.
– Фоб, у тебя уже есть какие-то догадки? – спросил Йеспер.
– Да, – хмуро ответил законник. Стоило кое-что проверить. Он обратился к лекарю, – где, ты говоришь, достал яд каппадо?
– Я не говорил, – ответил Падсон, отпирая дверь в свою лечебницу.
– Не ломайся, коновал, – процедил Фобос.
Замок щёлкнул. Лекарь повернулся и несколько секунд пристально смотрел в глаза законника. Затем опустил взгляд.
– Танго продал мне его пару недель назад.
Фобос взялся за голову и тихо застонал.
– Всё в порядке, командир? – спросил его Йеспер, – кто такой этот Танго?
Одноногий пояснил. Фобос, побагровевший от злости, следовал за Падсоном в боковую каморку. Он открыл дверь и подошёл к запертому шкафу.
– Как видишь, всё в по… – лекарь запнулся, – нет, стойте.
Замок был аккуратно вскрыт и лежал на полу. Падсон, что-то бормоча себе под нос, распахнул двери и пересчитал содержимое.
– Одной склянки нет, – сказал он.
– Неудивительно, – глухо ответил Фобос.
В его голове вертелась лишь мысль о том, как разыскать Танго и пристрелить его.
– Но я же… – Падсон был совершенно сбит с толку и раздвинул остальные склянки, чтобы посмотреть за ними, – я же проверял пару часов назад… Всё было на месте…
Фобос повёл Йеспера и Одноногого к Драйтеру, чтобы рассказать всё, что ему удалось выяснить.
Выйдя из лечебницы, он зашёл в соседний дом, но Хорнета не было на месте. Сандра сказала, что ещё утром он куда-то ушёл, не говоря ни слова. Фобос тихо выругался себе под нос. Помощь бывшего командира ему бы не помешала.
Законники пришли к Драйтеру, который оказался недалеко от манежа. Старый фронтмен занимался гимнастикой. Пёс всё так же семенил за Одноногим, выклянчивая крекеры.
Драйтер сделал короткий перерыв и закурил папиросу, усаживаясь на скамью.
– С чем пожаловали? – спросил он, прищурено глядя на Фобоса.
И законник выложил все свои догадки.
Чем больше командир слушал Фобоса, тем сильнее темнело его лицо. Когда речь дошла до каппадо, Драйтер выронил сигарету изо рта.
– Твою мать, – тихо прошелестел он, – не верю.
Но доводы Фобоса были крайне логичны.
Танго задолжал очень много денег ханготскому ростовщику. Когда тот прибыл в город, фронтмен перерезал ему горло и украл все бумаги, в которых говорилось о том, что покойник ссужал ему деньги.
– Не так много людей курит фабричные папиросы, – сказал Фобос, показав Лейхелю окурок со штемпелем, найденный на месте преступления. Командир кивнул. Танго предпочитал только такие. Йеспер со скучающим видом стоял чуть позади. Одноногий внимательно слушал, то и дело бледнея и качая головой.
